— Куда же мне спрятаться, — подумала Тамари и тут же Мариэлла заботливо пркрыла ее пледом.

***

А спустя пол часа все еще завернутая в жаркий плед Тамари убеждала Гранта:

— Котенок совсем не станет мешать, вот увидите!

Демон устремил полный сомнения взгляд на вышеупомянутое животное, обнюхивающее каждый сантиметр, куда только мог дотянуться его любопытный нос, и взволнованно вилявшее длинным с шипами хвостиком. Наконец котенок нашел тряпку — а это были остатки ночнушки — и начал увлеченно ее грызть.

— Рагнар сказал, что он очень умен.

— Как все дворняжки.

— Но он не дворняжка! — запротестовала Тамари, нагибаясь, чтобы погладить котенка, устроившегося у самых ног. — Это карликовый йольский кот.

— Что?! — потрясенно воскликнул Грант.

— Карликовый йольский кот, — пояснила Тами, думая, что мужу просто неизвестна эта порода. — Они очень умны и вырастают не слишком большими. — И, заметив, что муж смотрит на нее с таким видом, словно она полностью потеряла рассудок, Тамари добавила:

— Милый Рагнар мне все любезно вчера рассказал.

— Это милый честный Рагнар? — саркастически переспросил Грант. — Тот самый, что поклялся, будто кот карликовый?

— Да, конечно, — подтвердила Тамари, склонив голову набок и удивляясь его странному тону. — Тот самый.

— В таком случае остается надеяться, что он солгал также и насчет характера этого крошечного чудовища.

— Так он лгал мне!?

— Причем бессовестно, — мрачно подтвердил Грант, морщась от раздавшегося внизу довольного гогота старых демонов. — Если вот это — карликовый йоль, он должен вырасти размером со среднего быка, этакий неуклюжий мохнатый великан с огромными лапами! Лучше бы его отец был маленьким шотландским котом!

Он с таким отвращением оглядел будущего "карлика", что Тамари поспешно отвернулась, скрывая улыбку, и, став на колени, подняла котенка.

Грант смотрел на прелестную демонессу, ставшую его женой: ветерок играет золотыми локонами, упавшими на алебастровую щеку, губы сосредоточенно сжаты, в одной руке она судорожно сжимает плед, в другой — присмиревшего котенка. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь кружево занавесок, окружали ее голову сияющим ореолом.

Невольная улыбка осветила смуглое лицо. Грант медленно покачал головой:

— Ты необыкновенная, Тамари.

Его решение держаться подальше от жены, пока та сама не проявит инициативу, внезапно и безжалостно было подавлено непреодолимой потребностью смять эти нежные губы своими. Всего лишь раз.

И не успел он шагнуть к ней, как сердце Тамари забилось в тревожном ожидании. Она уже знала, что предвещают эти горящие страстью глаза и его низкий, чуть гортанный голос.

Сжав ладонями ее лицо, Грант запустил пальцы в рыжеватые локоны. Ее щеки были гладкими, как атлас, а волосы словно шелк. Грант чуть запрокинул голову жены и с бесконечной нежностью завладел ее губами, а когда она робко ответила на поцелуй, забыл обо всем и хотел было прижать ее к себе, но пригревшийся на руках котенок громко запротестовал, испустив пронзительный негодующий рык.

Грант резко отстранился.

Поплотнее закутываясь в плед, Тамари все еще безуспешно пыталась скрыть, как разочарована внезапно прерванным поцелуем.

— Ты уже придумала для него кличку? — осведомился он, глядя на котенка, бесстыже натягивая кожаные штаны на голое тело. Его мужское достоинство просто кричало об обуревавших в тот момент чувствах.

— Может быть, Пушок? — предложила Тамари, любовно улыбаясь маленькому созданию. Грант брезгливо поморщился.

— Мурзилка?

— Ты, должно быть, шутишь.

— Милашка?

Глаза Гранта насмешливо блеснули.

— Да он не сможет смотреть в глаза другим йолям!

— Нельзя! — резко приказала она, когда йольский котенок ухватился за край пледа маленькими зубками. В ответ он потянул еще сильнее.

— Прекратить! — прогремел демон. Мгновенно распознавший глас свыше, котенок присмирел, отпустил плед, вильнул хвостом и немедленно свернулся у ног Гранта, положив голову на начищенные сапоги. В награду за столь неприкрытое выражение преданности он получил взгляд, исполненный такого невыразимого отвращения, что Тамари, не в силах сдержаться, звонко расхохоталась. — Ты не любишь животных? — еле выговорила она задыхаясь.

— Только необученных и непослушных, — буркнул он, не сумев, однако, устоять против заразительного веселья ее мелодичного смеха.

— Я назову его Туча! — внезапно объявила Тамари.

— Почему?

— Потому что если он когда-нибудь превратится, в огромного мохнатого зверя, то будет похож на черную тучу.

— Верно, — хмыкнув, согласился Грант, чувствуя, как с каждой минутой, проведенной в ее обществе, у него улучшается настроение.