– А кто этот Воробьев?
– почтительно спросил один из юнцов.

– Сволочь первостатейная, - зло выдохнул Дыня.
– Бывший военный прокуроришка. Сейчас адвокатом у "Комсомолки" служит. Пенькова совсем достал...

С Андреем Воробьевым у Руслана со Шмуцем это уже был не первый процесс. Все предыдущие они проиграли. Адвокат с птичьей фамилией виртуозно жонглировал статьями кодексов и юридическими прецедентами, в результате чего манерному гомику приходилось раз в три месяца оплачивать судебные издержки.

Шмуц только икал и разводил своими загребущими ручками.

– Я вам дам адресок этого адвокатишки, - Мелонов порылся в куче бумаг на столе.
– Живет возле Чернышевской, на Чайковского... Дом номер тридцать восемь...

– Там РУБОП рядом, - испугался второй юнец.

– Ну и чо?

– Боязно...

– Я могу другим поручить, - скривился Дыня.

– Не надо, - у первого юнца взыграла гордость.
– Уделаем в лучшем виде. Чо надо-то?

– Пугануть как следует, - Мелонов поджал толстые, лоснящиеся от недавно съеденного гамбургера губы.
– Рожу набить. И предупредить, чтоб не борзел.

– Говорить, за что?

– Обязательно. Пусть знает... Юнцы переглянулись.

– Сколько платишь?

– По три штуки, - Дыня извлек из ящика стола перетянутую аптечной резинкой пачку мятых десятирублевок.
– Держите...

Старший из парочки хулиганов сунул пачку в карман куртки.

– Сделаем. Когда надо?

– Вчера, - надулся лидер христианских демократов.
– Дня за три справитесь?

– Ну...

– Тогда идите...

Дыня подождал, пока юнцы выйдут на улицу, затем достал из ящика вторую пачку, толще предыдущей, и бросил себе в дипломат. Пеньков заплатил за организацию нападения на Воробьева двадцать тысяч, но по червонцу на рыло восемнадцатилетним бакланам было слишком жирно.

Хватит с них и шести.

Причем на двоих.

А остальным четырнадцати Мелонов сам найдет достойное применение.

Лидер христианских демократов посмотрел на часы.

Полдень.

Через пятнадцать минут у него назначена встреча с председателем общественного движения "За права очередников" Николаем Ефимовичем Ковалевским, вместе с которым Дыня выступает в поддержку одного малоизвестного кандидата в депутаты на предстоящих в октябре довыборах в Госдуму по двести девятому округу.

Мелонов потянулся и развернул вощеную бумагу.

За четверть часа он успеет съесть еще парочку гамбургеров.

* * *

Ахмед Бицоев оказался орешком покрепче своего насмерть перепуганного брата.

Когда его привели в чувство, облив водой из ведра, он тут же принялся материться, плеваться во все стороны и бурчать под нос угрозы в адрес казаков. Пришлось дать Ахмеду по роже.

Невоспитанный вайнах на полминуты замолчал, но по прошествии времени все повторилось сначала. Правда, теперь чеченец не матерился и не плевался, а выкрикивал лозунги.

Как на митинге в поддержку независимости Ичкерии.

Рокотову это быстро надоело, и он угомонил Бицоева тычком сложенных копьем пальцев под ухо. Потерявший сознание чеченец затих.

Третий пленный, которому Влад в пылу ночного боя засадил кастетом в грудину, в сознание не приходил. Дышал он неровно, с хрипами, и было ясно, что без квалифицированной медицинской помощи до вечера он не дотянет.

Оставался последний.

Как поведал деморализованный Абдула, Бахтияр Шарипов исполнял в отряде роль "смотрящего" и подчинялся напрямую Арби Бараеву. Соратникам по борьбе из чужих тейпов полевой командир не очень-то доверял. Потому и отправлял с каждой диверсионной группой своих дальних родственников, наделяя их полномочиями командира отряда.

Бахтияру отвесили пару звонких оплеух и усадили спиной к стволу акации.

– Когда к вам в помощь придут основные силы?
– с места в карьер начал Рокотов.

– Вайнахи с гяурами не разговаривают, - гордо заявил Шарипов и отвел глаза в сторону.

– Так, и этот туда же, - проворчал Веселовский.

– Нежелание говорить лечится быстро, - Влад достал тонкий шнур, на котором через каждые пять сантиметров были завязаны узелки, и покрутил им у носа Бахтияра.
– Старинный испанский метод. Надевается на голову и затягивается. Воздействует на определенные нервные узлы. Даже убежденные еретики через несколько минут становились шелковыми... А это не поможет, так я тебе, идиоту, в тройничный нерв иголку суну и начну поворачивать.

Шарипову было неведомо, что такое "тройничный нерв", поэтому он с презрением посмотрел на перемазанного камуфлирующей краской парня.

– Я - вайнах. Меня не испугаешь...

– Анекдот на эту тему, - Рокотов отвлекся от связанного пленника и повернулся к приятелям.
– Приходит латыш из школы. Бежит к маме и говорит: "Мама, мама! Сефотня мы проходили умножение. Нас спросили, сколько будет тфажды тфа, и я перфый отфетил!". "Это не утифительно, Янис, - говорит мама.
– Феть ты же етинстфенный латыш ф классе!". Следующий день. Опять пацан прибегает из школы. "Мама, мама! Сефотня у нас было прафописание, и я перфый фее палочки нарисофал!". "Это не утифительно, Янис. Феть ты етинстфенный латыш ф классе!". Третий день. "Мама, мама! Мы сефотня с мальчишками пиписьками мерялись, и оказалось, что у меня самая тлинная!". "Это не утифительно, Янис, феть тебе уже тфадцать три гота!"...