Вдалеке послышался рокот среднесильного возмущения. Ни с того ни с сего Вячику вдруг сделалось тревожно. "Сколько уже времени прошло, а я ни на йоту не приблизился к разгадке. Что же это происходит? Неужели, действительно, все это благодаря модуляциям..?"

– Ой, забыла! Я тебе сигареты принесла!
– Гуля, очевидно почувствовав его беспокойство, решила прийти ему на помощь. Она снова грациозно спрыгнула с дивана.

Курево было кстати. Гульнара достала из сумочки пачку и передала Вячику. В мягкой книжечке оставалась последняя спичка. Вячик зажег ее и поднес Гульнаре. Она прикуривала, пока огонек не скользнул по пальцам. Вячик смял пустую книжечку и бросил в пепельницу.

– Скажи, а те, что все-таки выбирались отсюда, что с ними потом происходило?

– Не зна-а-ю.
– Гуля перевернулась на спину, стала разглядывать потолок.

– Ну поговори со мной, пожалуйста. Для меня это важно...

– А ты что, уже уходить собрался?
– Кажется, надулась, принялась пускать кольца.

– Нет, мне просто так надо знать, чисто теоретически. Я попал сюда не по своей воле, и уже это одно мне не нравится. Есть, конечно, и другие причины...

– Ка-а-акие-е-е?
– Взгляд куда-то в сторону, выдула еще колечко.

– Ну, как тебе объяснить...Ну, в общем... Крысиный рай. Давай я тебе историю расскажу. Штук двадцать симпатичных беленьких крысок поместили в специальный вольер. Там все было как должно быть в крысином раю: и еды, и питья немерено, тепло, светло. Самочек, между прочим, было на всех достаточно, а время от времени и новых подгоняли. Короче, живи - не хочу, и они жили, ни в чем себе не отказывая. А из вольера вела одна потайная дверца, а за нею лаз, который непонятно куда вел. То есть ученые, конечно, знали, а крыски - нет. И в лазу создавали всякие жуткие условия, полосу препятствий - то пара туда накачают, то горячую воду пустят, то током вдарят. Сперва любопытные крыски сунулись было, но на них напустили горчичный газ и вдобавок шуганули током. Они и понеслись обратно, и больше в этот лаз не совались.

– Ну и что?
– Гуля почти демонстративно зевнула.

– И только одна крыска стремилась выбраться из сытого теплого рая, непонятно куда, неизвестно зачем. При этом она не была изгоем, наоборот, ей (точнее - ему, потому что это был великолепный самец) доставалось больше всех и еды, и питья, и самок. То есть крысюк этот был во всех отношениях "высокоранговый". Что толкало его на поиски выхода, ученым понять так и не удалось. Во всяком случае, это не были поиски лучшей жизни в обычном понимании. И в конце концов он выбрался, преодолев все препятствия!

– И что с ним стало, с этим крысюком?

– Не знаю. Наверное, вытащили и на другой эксперимент перевели...

– Ну так видишь, все равно замучили его вивисекторы.

– Не в этом суть, главное - что двигало крысюка на поиски новых путей...

– Как раз в этом. Чего ради он рисковал и чего добился, твой крысюк? Лучше бы дома сидел. Там хотя бы тепло, кормили и не мучили. Сколько той жизни-то?

– Ну, не знаю. Я лично так жить не хочу и не буду. Знаешь, есть несколько типов сознания, и у каждого имеется свой стакан и свой бутерброд...

– Ты проголодался? Тебе налить? Давай я сбегаю.
– Гульнара оживилась.

– Да нет, это я в метафизическом смысле...

– Не понимаю я такой метафизики. Вот, предположим, сквозанешь ты отсюда, а если потом пожалеешь? Такой шикарный шанс, может, один раз в жизни выпадает. Сам же только что рассказывал. Теплое помещение, еда и прочее, девушка вот в гости к тебе пришла, в душу никто не лезет, а главное, делать для этого ничего не надо.

– Слушай, как ты можешь так говорить! Что ты обо мне знаешь?!

– Да ладно, тоже мне задачка - третий класс, вторая четверть. Я, если хочешь знать, вас насквозь вижу, таких "с благородным отблеском высшего смысла". Точно как Сарафанов. Так вот, имей в виду, что все это по большей части туфта!

Гульнара фыркнула и отвернулась к стене, натянула на голову одеяло, замолчала надолго.

Откуда она взялась, такая молодая и самоуверенная? Вообще, почему она здесь, эта девушка? Что ей надо? Зачем я ей? Это продолжается жестокий розыгрыш! Конечно, она обманывает меня! Они в заговоре с Сарафановым, это просто часть их плана, придуманного для того, чтобы задерживать меня здесь как можно дольше в качестве пленника! Выражение ее лица, что-то странное во взгляде... Я сразу почувствовал, но не мог сформулировать. Теперь я знаю.... Что сказать? Это и была половая психопатия в наиболее жалком ее проявлении, посткоитальная депрессия, которой, как известно, подвержено все живое, а особенно мнительные мужчины среднего возраста.

– Так тебе завтра на работу не надо?
– Это, конечно, был удар ниже пояса...

– А я думала...
– Гульнара выглянула из-под одеяла, во взгляде растерянность...

– И совершенно напрасно. Давай не будем разыгрывать мелодраму. Я схожу за спичками.

Вячик поднялся с дивана, кое-как обулся и вышел. На кухне он еще долго шуршал и прикуривал, сливал в керамическую чашу остатки глинтвейна, медленно допил, а когда вернулся - Гульнары не было в комнате. Только сломанная сигарета торчала из пепельницы, последние дымки струились вверх, образуя причудливые узоры.