Из дверей вышел Седой:

– Вы Холин?

Эдгар Николаевич кивнул. Седой придержал Холина за локоть, на миг замер рядом с капитаном милиции:

– Товарищ со мной, Борис Иваныч!

– Какие проблемы!
– улыбнулся напоминающий американского киногероя капитан Борис Иваныч и с благодарностью взял сигарету из пачки протянутой Седым.

Разделись, поднялись по правой мраморной лестнице, у городского телефона сгрудились трое или четверо иностранных корреспондентов с кофрами, треногами и камерами с длиннофокусными объективами.

Поднялись по двум лестничным пролетам - Седой время от времени кивал встречным - прошли бар-кишку, глянули на стойку с бутылками, сигаретами и закусками.

Прошли в ресторан. К Седому подошла метрдотель, блондинка средних лет, более напоминающая доктора филологии. Посадила у левой стены под зеркалом в обрамлении зажженных миньонов.

Официант подскочил тут же. Седой, не обращаясь к меню, заказал:

– Соленые грибы... лобио... четыре порции пельменей... две рыбные солянки и две вырезки с грибами.

Официант не шелохнулся. Седой обратился за советом к Холину:

– Водку или красное к мясу?

– Я на машине... лучше вино.

– Две бутылки "Каберне".

Официант исчез.

– Слушаю вас, - Седой разлил воду по фужерам.

Холин отхлебнул:

– Цулко полностью доверяет вам...

– Слушаю, - бесстрастно подстегнул Седой.

– К нам в Цюрих приезжал человек и...

– Я все знаю... что случилось, как и почему. У вас проблемы с женой? Я тут кое-что придумал.
– Седой с интересом взирал, как официант расставил четыре стальные плошки с пельменями и разлил вино.

Выпили. Седой и Холин склонились к середине стола. Седой долго говорил. Холин слушал. Оба время от времени прикладывались к бокалам.

В ресторанный зал входила разношерстная публика от нечесанных юнцов с размалеванными девицами до вышколенных дипломатов.

Появился капитан Борис Иванович, протянул пачку сигарет Седому и Холину. Холин отказался. Седой взял: капитан и Седой обменялись дружескими улыбками.

В конце неспешной беседы Седой осведомился:

– Неплохо?

Холин сжал ножку бокала:

– Мне никогда б не пришло в голову...

– У каждого своя профессия!
– рассмеялся Седой.

Холин сослался на занятость - попытался расплатиться, Седой пресек попытки. Холин ушел. Седой продолжил трапезу. Несколько раз к нему за стол присаживался капитан Борис Иванович, и оба заразительно смеялись.

В Париж летели втроем: Черкащенко, Марь Пална и Ребров. Самолет взлетел, Мастодонт направился в туалет, Марь Пална, сидевшая в центре между двумя мужчинами привычно не утерпела:

– Кто ж за тобой стоит, Ребров?

– Никто.
– Ребров вспоминал приключения в сердце Азии и не верил.

– Так не бывает!
– наставительно заключила Марь Пална.
– Скрытник великий!

Вернулся Мастодонт, тяжело опустился в авиационное кресло. Марь Пална вмиг примолкла.

Сели у де Голя, быстро добрались до города на серостальном "ситроене", присланном администрацией Евробанка. Разместились в отеле. Мастодонт остался в номере отдыхать, Реброва и Марь Палну послали в Евробанк готовить документы. Вез шофер-француз ни слова не понимающий по-русски.

Ушлая Марь Пална, за возможность поерничать не пожалеющая родную мать, нашептывала на ухо Реброву:

– Раньше большевички тащили младших братьев из Коминтерна на склады, в запасники музеев, раздавали добро дворян, купцов - все что награбили... это в двадцатых... крали у одних - плохих, и передавали другим - хорошим. Антиквариат, бриллианты, николаевские десятки мешками... Эйфелева башня?!
– Марь Пална быстро утеряла интерес к символу галльской столицы.
– После войны насоздавали народных банков... открыли отделения совковые в Швейцарии, ФРГ, Иране, Люксембурге, Австралии... Евробанк, между прочим, основали русские эмигранты, жертвы красного террора... потом проморгали или сознательно отдали своим мучителям. В Евробанке нашенском пасутся все посольства соцдрузей, вся грибница Жорика Марше - куча организаций: женские, молодежные, профсоюзные, пионерские, спортивные... Тьма нахлебников... Отделения всеобщей конфедерации труда, включающие - не поверишь!
– работающих на французскую "оборонку".

– Не понимаю, почему 99.7 процента капитала принадлежат Госбанку и Внешторгбанку, а не все сто?
– Ребров хотел показать, что и он не лыком, тоже готовился к набегу на Париж.
– Кокетство?..

Марь Пална не только для подоконников годилась, но и дело знала:

– По французским законам на территории страны банк может возглавлять только подданный Франции. Вот эти косметические 0.3 процента принадлежат местным коммунистам, и во главе банка - для отмазки!
– француз.

Приехали, прошли в офис Евробанка. Ребров запросил бумаги для Мастодонта. Расторопные клерки быстро завалили стол папками, Марь Пална потребовала кофе, выпила две чашки, выкурила сигарету и сообщила Реброву: