Чёрные входы находились по торцам здания, три парадных входа — главный и два боковых — с фасадной стороны.

Но был ещё и отдельный парадный вход, с задней стороны дворца, войдя через который, сразу, после комнаты охраны, попадаешь в помещения секретариата Двора — царство зануды Клейна, занимающие первый этаж центральной части здания, а затем, поднявшись на второй этаж, оказываешься в апартаментах самого герцога. Селиться на самом верхнем, третьем, этаже он не пожелал.

Так что, Олег, при желании, мог приходить к себе и уходить, не проходя через многочисленные дворцовые залы и коридоры. Чем он сейчас и воспользовался.

— С послом, давай, чуть попозже. Пусть ещё немного потомится. Узнай, Гортензия у себя? Если да, то пусть пройдёт ко мне в кабинет, — сказал Олег Клейну, когда они поднялись на второй этаж.

Палены и Хорнеры занимали апартаменты, ближайшие к его собственным. Они были самыми большими после герцогских — в семь комнат каждые. Такие же, по размерам, апартаменты достались баронам Гури Ленеру, Армину Госьеру и полковникам Клейну, Нечаю, Агрию и Бору, последним четверым — на третьем этаже дворца.

— Явился всё же? — Гортензия прошла к предложенному ей Олегом креслу и утвердительно кивнула рабыне на её немой вопрос. Рабыня ловко, на две трети, наполнила высокий стеклянный бокал лёгким вином, — Я уже думала, что ты решил окончательно вернуться в свой особняк. Замечательно, — сказала она отхлебнув вина. Так, что Олег не понял, имела ли она, при этом, в виду вино или хвалит его за ночёвки в особняке, — Собственно, то, что мы предполагали, то и случилось. Ри, Генг сейчас будет оправдываться за трусливое поведение своего короля. Хотя, согласись, Толера трудно обвинять в том, что он не рискнул пойти на открытый конфликт с империей.

— Согласен, — Олег, немного подумав — всё же, в отличие от многих настоящих уроженцев этого мира, он не имел привычки пить вино с самого утра, начиная с завтрака — тоже показал рабыне на свой бокал, — Только я не понимаю такой спешки геронийцев.

От Агрия, рассадившего свою агентуру по всем близлежащим землям, Олег уже давно узнал об ультиматуме, который божественная Агния выдвинула королю Толеру, прислав к тому олегового знакомого маркиза Орро ни, Ловена, одного из своих советников и прожжёных дипломатов.

Олег не раз убеждался, что в плане сохранения информации, в этом мире — края непуганных идиотов. Уже на утро следующего, после аудиенции, которую король дал маркизу, дня, вся геронийская столица обсуждала скорую войну с империей, если Герония поддержит королевство Бирман в походе против Аргона.

— Боятся, Олег. Чего тут непонятного? — усмехнулась баронесса, — Толер, избежав войны с империей, может ввязаться в войну с Бирманом, если королева Иргония сочтёт себя обманутой невыполнением им своих обязательств. А она обязательно так и сочтёт, если будет уверена в твоей военной поддержке. Ну, а если она узнает, что ты ей не поможешь, то ей придётся обиду проглотить.

— Угу. Похоже, остался я и без рудников и без Камня-на-Ирмене. Придётся опять возвращаться к идее строительства своего порта на реке, — он помолчал, разглядывая игру света на бокале, — Ладно. Тогда хотя бы шерсти клок с Толера получу, — Олег вызвонил дежурного секретаря и поручил тому пригласить в кабинет посла Геронии, — Останься, — попросил он магиню, увидев, что та собралась подниматься из кресла, — Может, что подскажешь.

Когда Олег говорил про клок шерсти с Толера, то он не просто образно выразился. Он давно уже вынашивал планы включить королевство в свою производственную цепочку.

Герония славилась своими домотканными шерстяными тканями. Вот только делали её старыми дедовскими способами и в малых количествах. А, между тем, сами климат и ландшафт королевства, для овцеводства подходили гораздо лучше даже, чем английские в его родном мире. Герцог ре, Сфорц рассчитывал наладить на своих мануфактурах производство и высококачественных шерстяных тканей. Для этого было необходимо побудить геронийских владетелей согнать с земель землепашцев и на освободившихся угодьях, заняться иселючительно разведением овец.

Он понимал, что для владетелей это будет выгодней на порядке, как понимал и то, что убеждать в этом придётся долго. Поэтому, Олег решил не убеждать и уговаривать владетелей, а просто надавить угрозой на короля, и пусть тот сам со своими вассалами разбирается.

Дурной и жестокий нрав Толера был известен всем, поэтому Олег не сомневался, что у того всё получится.

О том, что «овцы съели Англию» и какие ужасы для простых крестьян это вызвало, когда, за бродяжничество, в Англии ежедневно вешали людей сотнями, он хорошо знал.