И все же он уснул.

Проснулся он, словно от удара, и тут же взглянул на небо: сколько времени он проспал. Луна все еще была на небе. Ему показалось, что луна движется, но затем он понял, что это лишь иллюзия.

Некоторое время он лежал, глядя в небо и чувствуя смертельную усталость во всем теле. Затем он повернулся к Дункану, что лежал рядом… Ньюну очень не хотелось будить его, но он тряхнул Стэна за плечо:

– Идем, – сказал он. – Нам нужно идти…

Дункан шевельнулся, затем с трудом поднялся на колени. Ньюн подхватил его за пояс, помог подняться. Где-то наверху их ждали дусы. Смутная тревога висела в воздухе. Враги пошли в обход, – понял Ньюн.

Начался мучительный подъем. Песок осыпался под ногами. Дункан, хотя и старался идти сам, все время висел на Ньюне. Все тело Ньюна стонало от напряжения, в горле пересохло. Он думал, как же должен чувствовать себя Дункан… Но вот наконец они наверху. Дункан тут же упал на колени, его хриплое дыхание перешло в мучительный кашель. Дусы встретили их спокойно. За ними расстилалась освещенная луной равнина. Только вдалеке на юге темнели неясные цепи холмов.

И нигде ни следа лагеря… Ничего…

– Идем, – решительно произнес Ньюн, понимая, что хотел бы сказать, но не сказал Дункан. Они двинулись дальше. Ноги утопали в песке, смертельная усталость повисла на их плечах…

И вдруг Ньюн ощутил что-то родное, близкое… дом… дом… дом…

– Они где-то здесь! – воскликнул он. – Сов-кел, ты ощущаешь это?

– Да… – голос был чужим, но, тем не менее, это произнес Дункан.

Откуда-то взялись силы, шаг стал шире, тверже. Они уверенно пробивали себе путь через пески, прижимая ладони ко рту, чтобы согреть воздух.

Тут и там возвышались каменные столбы. Ветер дул им сейчас в спину, помогая идти. На востоке уже начало светлеть небо – первые признаки начинающегося рассвета.

Но, странное дело, чем дальше они шли, тем сильнее становилось ощущение враждебности. Оно окружало их со всех сторон и только в центре этой темной враждебности ощущалось что-то свое, родное, близкое…

И вот впереди показалось что-то темное и неподвижное. Фигура… Она выпрямилась. В неверном свете блеснуло оружие и Знаки Чести. Ньюн остановился. Дункан тоже. Внезапно все стало ясно.

– Рас, – пробормотал Ньюн. Он пошел вперед, Дункан за ним. Дусы шли рядом, настороженные.

– Джей'эном, – выдохнул Дункан.

– Да, – ответил Ньюн. Он подошел к Рас совсем близко, так, что можно было не повышать голос.

– Ты нашел его, – оказала Рас.

– Где остальные?

Она указала на юго-восток, куда они и шли.

– У них все нормально? – боясь услышать ответ, спросил Ньюн.

– Да, когда я уходила.

Дункан устало опустился на песок. Рас бросила на него холодный взгляд. Ньюн, забыв о гордости, опустился возле Дункана и подозвал дуса, чтобы тот согревал землянина. Он снова взглянул на Рас.

– Все живы?

– Кел Рос, сен Отэй, сен Кадас… мертвы.

Ньюн опустил голову: у него не было сил продолжать расспросы. Он не знал этих сен'ейнов, да и Роса знал плохо, ибо тот был тихим и спокойным, совсем непохожим на кел'ена.

Рас приблизилась, шелестя своей мантией.

– Нас преследуют уже несколько дней, – сказал Ньюн. – Хао'нат.

Это встревожило Рас, хотя она и не подала виду.

– Тебя послал Хлил? – спросил Ньюн.

– Нет.

У Ньюна возникло старое ощущение опасности, которое он всегда испытывал, когда рядом была Рас. Ему даже показалось, что хао'нат были бы для них не так опасны, как Рас.

– Идем, – сказал он. – Дункан, ты можешь идти?

Дункан попытался встать. Ньюн поднял его и, обняв за талию, повел туда, куда звали импульсы дусов.

Рас шла следом, непроницаемая даже для излучения дусов. Никто не знал, о чем она думает, что замышляет.

В бледном свете утра перед ними раскинулась плоская долина с круглыми холмами на горизонте, но никаких признаков лагеря не было видно.

Ощущение холода и одиночества владело Галеем, когда он собирался в дорогу. Вместе с ним собирались еще трое, и все они ждали Боаз.

Бен Шибо, Моше Кэдарин и Эд Лэйн – трое военных, но Лэйн был скорее инженером, чем солдатом. Он специализировался по компьютерам. Шибо был пилотом, Кэдарин – специалистом широкого профиля, и, кроме того, в его персональном досье было отмечено отсутствие ненависти к регулам, даже флегматичное принятие их.

Сейчас все трое ждали Боаз, скрывая свое недовольство.

Галей тоже был недоволен задержкой. Он опасался, что в последний момент все может быть запрещено.

Наконец она появилась. Луис шел следом. Она несла с собой много аппаратуры, но Галей не стал возражать – это было делом ученых. Боаз остановилась и поцеловала старого хирурга в щеку. Галей отвернулся, почувствовав неловкость при виде столь нежных отношений между этими двумя.