— Вы правы, Эванджелина, — тихо произнес Ник, медленно растягивая мое имя и будто лаская голосом, ставшим низким и бархатистым. — Люди часто бывают глупы и недоверчивы не видят дальше собственного носа, да и не хотят видеть. Но к Вам это ведь не относится, верно? Почему Вы пришли именно в мой дод?

Вопрос мне не понравился.

— Потому что я познакомилась с Вашей женой, — я очень старалась, чтобы голос не задрожал.

— Забавно, — с той же ласкающей интонацией произнес некромант. — Вы могли заработать гораздо больше, не делая ничего. Вы редкая красавица, Эванжелина. Многие мужчины были бы счастливы обеспечить Вас за право наслаждаться Вашей красотой

Какой чудесный разговор, с каждой секундой «нравится» мне все больше и больше.

— А может, Вы пока просто не нашли того, кто даст подходящую цену?

— Если Вы продолжите в том же духе, я Вас ударю, — предупредила я. Этому уроду удалось меня задеть — я вдруг остро осознала, что он может говорить, да и делать со мной, что захочет — кто его остановит? А я могу только бессильно кусать губы и сжимать руки так, что от ногтей, должно быть, останутся следы царапин.

— Попытаетесь ударить, — поправил некромант. — Но мне возможно даже понравится. А то, что Вы делаете себе больно- нет.

Он взял мою руку и начал медленно разжимать впившиеся в ладонь пальцы. Его руки были горячими, прикосновения — уверенными и нежными одновременно. Я ощутила, как по коже бегут мурашки.

— Мне холодно, — теперь мой голос звучал откровенно жалко, почти срываясь на слезы. — Я хочу в дом. Пожалуйста!

— Разумеется, — почти прошептал некромант, раскрывая мою ладонь. А затем, вместо того, чтобы отпустить, наклонился и поцеловал мое запястье. Провел языком, будто пробуя на вкус. Поцеловал снова, чуть выше, медленно лаская языком кожу. Это была сладко. Волнующе. И мне вдруг захотелось, чтобы он продолжил, прикоснулся еще, губами, пальцами, и возможно, с ним я пойму, почему с мужчиной бывает так хорошо, что теряешь голову.

Но свою я потерять не могла. Точно не сейчас.

— Отпусти, — тоже шепотом сказала я.

Ник вскинул голову и посмотрел на меня. Его глаза были абсолютно темными, но я могла поклясться, что в глубине будто мелькают красные всполохи.

— Пожалуйста, — повторила я громче.

Некромант отпустил мою руку и, как ни в чем не бывало, сказал:

— Личи вместо слуг-для некромантов обычное дело, леди Стонтон, имейте в виду, остальные разве что более человекоподобны. Это очень удобно — пара заклинаний для домочадцев, чтобы на них не нападали, и получаем прекрасных помощников по дому — платить не нужно, они всегда послушны, не воруют, не лгут — в отличие от людей, — Ник испытующе посмотрел мне в глаза. Ничего волнующего, соблазнительного, манящего ни в его взляде, ни в голосе уже не было. — Виржини потрясающе взбалмошна, так что я не удивлен, что она Вас не предупредила. Странно, что Вы сами не попытались разузнать как следует о доме, в котором собираетесь работать.

— Странно, что Вы не предупредили, — пробормотала я, вспомнив наш первый разговор о слугах — Вы же сразу поняли, что я многого не знаю.

— Мне частенько бывает скучно, — Ник ухмыльнулся. — Хотел посмотреть, как будете выкручиваться. Кстати, мое предложение о Вашем скором отъезде отсюда еще в силе. Вы ведь боитесь неупокоенных, что здесь делать?

— Бороться со своими страхами, — съязвила я, понимая, что чертов некромант попросту играет у меня нервах, и если бы я позволила ему продолжить «соблазнение», он вполне мог на следующее же утро спокойно выставить меня вон, а это в мои планы не входило — для развода Виржини необходим был скандал. — И насчет слуг я бы на Вашем месте не очаровывалась — дом как будто заброшен, в саду беспорядок, а на кухне система хранения продуктов такова, что Вы рискуете однажды получить на завтрак кофе с крысиным ядом вместо сахара. Амулет подчинения дадите?

— Запросто, — Ник зевнул. — Утром. Надеюсь, Ваше стремление к самосовершенствованию позволит Вам не визжать каждый раз при виде неупокоенных, и эту ночь я просплю спокойно, — с этими словами некромант спокойно направился к дому.

Я так и осталась стоять в саду с открытым ртом.

Эванжелина

Чай я так и не выпила, на ужин меня, видимо, тоже звать не собирались, ввиду его отсутствия — на кухне ничего не изменилось, никто не появился, распорядок Ника, похоже, готовку не предусматривал в принципе. Ничего, завтра я все-таки соберу всех, кто тут прислуживает (говорить «работает» как-то язык не поворачивался), и слегка поменяю сложившийся уклад. Зато опрокинутый мной столик с подносом и невыпитым чаем убрали (и я не хотела даже представлять, как выглядит расторопная горничная).

Есть хотелось все сильнее, поэтому я наплевала на хорошее воспитание и с наслаждением вгрызлась в булочку (на кухне вообще-то есть не принято, но Ник уже высказался, что я не совсем леди, так что терять мне было нечего), запивая ее холодным молоком. Да, день прошел не слишком приятно, но бывало и похуже. Я хотя бы в тепле, у меня есть еда, одежда, деньги…

Одно из самых паршивых моих детских воспоминаний — зима, когда мама очень сильно простудилась и заболела, у нее был сильный жар, ее лихорадило. В какой-то момент мне показалось, что она перестала дышать, и я побежала к соседям, полуодетая, в слезах. Соседка тогда приглашала очень дорогого лекаря, он оставил для мамы лекарства и амулеты, и она поправилась буквально за три дня. Зато потом она бесплатно полгода помогала ему в аптекарской лавке, которую тот недавно купил, а работы там было очень много, от элементарной уборки до общения с посетителями. Мама очень уставала, а позволить мы себе мало что могли — жалованье ведь он не платил. Потом, уже в более осознанном возрасте, я узнала, что он хотел оплаты другим способом (наличие жены его не останавливало), но мама отказалась. Она была ему благодарна, что он вообще согласился вылечить ее в долг. Тогда я поняла, что иногда деньги могут купить тебе жизнь, и лучше бы их иметь. Потому я очень экономно тратила то, что стала зарабатывать сама, хотя мне безумно хотелось и красивое платье, и туфли, и шляпку, и дорогое пирожное с витрины кондитерской. А как я сходила с ума от благовоний, ароматных масел и духов! С деньгами Виржини я смогу, наконец, позволять себе маленькие радости. А вот мама этого уже не увидит…

Я осознала, что начинаю расклеиваться, и решительно поднялась. Горячая ванна и постель- вот, что мне нужно.

Как я заметила ранее, большим плюсом дома не слишком гостеприимного некроманта были отдельные купальни. В моей комнате она была не слишком большой, но я рассудила, что раз других гостей нет, но я никому не помешаю, если временно займу другую комнату, с более просторной купальней. Система отопления в доме тоже была, так что я с удовольствием приготовила себе горячую ванну, налила туда пару капель любимого бодрящего лимонно-мятного настоя для ванн и залезла в воду. Что же, подведем итоги. Некромант знает, что мне что-то нужно, это плохо. Возможно, он не слишком притворялся в саду, я на самом деле ему нравлюсь, и это хорошо. Я могу чисто физически понравиться ему чересчур сильно, это плохо, потому что постоять за себя в данном конкретном случае я не смогу. В доме расхаживают неупокоенные, это плохо, пусть даже исключительно для моей нервной системы. Я понятия не имею, как ими управлять, если только Ник не забудет выдать мне амулет, а он может забыть, и на самом деле, и из вредности. Это плохо. О, точно, он вредный — это плохо. Или нормально для некроманта? Ладно, за характер ставим «нейтрально», но «плохо» все равно в целом гораздо больше, чем «хорошо». Придя к этому неутешительному выводу, я вздохнула, зажмурилась и окунулась с головой в пену. Полежала так, задержав дыхание и отпуская все плохое — этому меня учила мама, говоря, что вода очищает и забирает все невзгоды. Жаль, в нашем доме не было ни красивой купальни, ни системы нагрева воды… Ничего, я скоро получу много денег и куплю свой дом, там обязательно все это будет! А еще много разных ароматных масел в резном шкафчике… Вынырнула я в самом благостном настроении, чтобы упереться взглядом в обнаженную спину некроманта.