– И совсем без шансов?
– негромко спросил он, сохраняя на лице улыбку. Алиса улыбнулась, пожала плечами и по-детски мотнула головой.

– Исчерпывающе, - хохотнул Ник.

– Так получилось.

Логинов даже знал, благодаря кому «так получилось». И теперь этот самый «так получилось» приволок в дом какую-то бабу непонятного происхождения.

Оставалось выяснить, как далеко у него зашло с Алисой, и в каком она теперь состоянии.

Впрочем, все по порядку.

Сначала Макаров.

Сразу после обеда, по выходу из ресторана, Никита рванул в сторону Кузнечного.

Его распирало. Хотя по сути было даже весело. В конечном счете, он не гордый.

Возможность сохранить лицо, подобрав Алису, и дружбу, простив Макарова, у него теперь появилась. И откладывать он намерен не был.

На улице уже стемнело, когда он добрался. Взбежал вверх по лестнице. Выдохнул,надел на лицо улыбку и позвонил в дверь знакомой квартиры. Открыли не сразу. И вместо приветствия раздалось удивленное: «ой!»

Улыбка с лица Логинова стерлась. И, глядя сверху вниз на русую головку с пушистым хвостиком на макушке и округлившимися глазищами, он только и смог проговорить: -Алиса?

– Алис, кто там?
– раздался из комнаты Макаровский голос, и через минуту на пороге показался он сам и тоже замер.

– Он, - многозначительно сообщила она, переводя взгляд с одного на другого. Этого мгновения хватило, чтобы Илья пришел в себя. Кажется, сориентировался он первым из всей троицы. Широко улыбнулся, ломанулся вперед, протягивая Логинову руку, и шумно быстро затараторил:

– Ник! Сто лет у меня не был. Знакомься, это Алиса. Алис, мой двоюродный брат Никита.

У Логинова вариантов не было, кроме как ответить на рукопожатие и проговорить:

– Приятно... очень...

– Да мы вроде как знакомы...
– протянула недоуменно Алиса.

– Да?
– сделал удивленное лицо Илья.

– Да, - подтвердил Логинов.
– Хот-доги у них на заправке... вкусные.

Илья

***

Дни бежали тихо, но спешно. Останавливать их не хотелось, но хотелось проживать один за другим.

Новый год они с Алькой встречали вдвоем в его квартире. Наряжали елку, ели еду из ресторана, потом что-то готовили сами. Обалдевший Францевич, оказавшийся, как ни странно, весьма резвым парнем, в отличие от своего тезки, носился по квартире, счастливо пожирая стыренные со стола деликатесы. И Илья ржал, что кому-то грозит несварение.

Курил на балконе, Алиса стояла рядом, кутаясь в его куртку и плед с кресла. Потом полезли на крышу – смотрели салюты, всю ночь отражавшиеся в небе по всему городу. Целовались на морозе. Никогда ему еще не было так хорошо, как тогда. И он еще не знал, что никогда уже и не будет.

Они занимались любовью. Кажется, почти не вылезая из постели несколько дней. Он учился любить. И учил ее тоже. Или она его – кто теперь разберет?

Первого числа из внешнего заявился Логинов – поздравлять с Новым годом. Его присутствие в их квартире пришлось стойко выдерживать. Вариантов не было. Просидел несколько часов, а Илья все гадал, когда он свалит. Прежде в голову не приходило, что присутствие двоюродного братца может так напрягать. Но оно напрягало. Потому что братец упорно болтал с Алькой. И так охренел, что, кажется, никого, кроме Альки, не замечал. Это выводило бы из себя, если бы один ее взгляд, направленный в сторону Макарова будто бы говоривший: «Потерпи, он уйдет, я тоже соскучилась», - не возвращал ему спокойствие.

В начале января началась сессия. Сдавалась легко, если не считать постоянного беспокойства за матмоделирование. Впрочем, и оно отступало на задний план – допуск был получен. Надежды питал. Алька была важнее всего этого.

А потом ожидаемо не сдал. При том, что на все вопросы билета ответил. Христиановский завалил дополнительными, и с тех пор начались его мучения.

Все ушли на каникулы. Илья засел за книжки, удивляясь самому себе. И посмеивался, что это Алькины угрозы подействовали. Успокаивало то, что приличного студента с почти закрытой сессией и папашей-олигархом вряд ли выгонят из-за одного Христиановского. Но и проблема никак не решалась.

В конце концов, это начинало напрягать, но он держался. Да и в железнодорожники никогда не поздно податься. Не до шуток стало, когда Францевич впервые прямо и открыто сказал ему, что шансов сдать предмет у него нет, хоть как ни пыжься, хоть сколько ни зубри.

Это было спустя месяц пустых хождений Макарова вокруг кафедры. Они столкнулись носом к носу и наедине.

«Не надоело вам?» - спросил тогда Христиановский.

«Вам же не надоело!» - легко отозвался Илья, крутя в руках зачетку.