– Крис... а почему оно красное?

Мой без пяти минут муж усмехнулся со своей мягкой кошачьей хищностью:

– Детка, у нас сегодня балом правят имперские мировоззрения. А в империи белый цвет считается цветом прощания, отступления, траура, конца. Красный же, наоборот, цветом начала, праздника, приветствия. И свадьбу имперцы считают началом, безусловно заслуживающим праздника.

– А...

Я обошла вокруг, подмечая для себя уже другие детали. Укороченная юбка спереди и длинная, так что будет стелиться по полу, сзади. Да, я видела, что это имперская мода, но... Туфли с высоченным каблуком, тоненьким, как кинжал. Чёрт! Мне же в этом перед всем родом Кэдели первый раз появляться? Нет. Я думать буду только о том, как... короче, не о том буду думать!

– Крис... ты самый экстремальный вариант выбрал, да?

Он обнял меня за плечи, коснулся губами самой кромки моего уха, потом едва слышно усмехнулся:

– Нет. Это компромисс. На самом деле, я хотел выбрать более смелый покрой, но фале Райсель догадался спросить стилиста, действительно ли имперская мода предписывает серьёзной, авторитетной женщине на свадьбу облачаться в такой ритуальный наряд. Пришлось пойти на уступки. А я хотел, чтобы платье отражало тебя саму. Не позволяло лгать! Не позволяло недооценивать. Разве Джесс Кэдели - скромница? Разве она - серая мышка, которую можно не заметить, увидев хоть однажды? Разве она - незначительная фигура, которую позволено не запомнить, не впечатать в свою память, пообщавшись хотя бы несколько минут. Разве в реальности возможно не попасть под ураган её обаяния, напора и воли? Не восхититься и не испугаться, одновременно?
– Он подхватил меня пальцами под подбородок, разворачивая к себе и легко касаясь губ поцелуем.
– Это честное платье. Оно отражает твою блистательную суть, детка.

Через пять минут из зеркала на меня смотрел кто-то другой. Стерва! Стремительная и сильная. Дерзкая, по самому типу своего мышления, девица! Крис тоже переоделся. Красный ему шёл. Подчёркивал идеальный образ ослепительного красавчика. Кэдели! Джесс Кэдели?... Я сделала несколько шагов перед зеркалом. Девушка передо мной двигалась решительно, улыбка её сквозила самоуверенностью, и всё в ней, до последней чёрточки, от красных туфель на тонкой шпильке до ресниц, подведённых тушью и тонкой линией, говорило о силе, значимости её фигуры. Кэдели? Моя блистательная суть?

– Крис, я обожаю тебя!

Регистрация брака происходила в центральной государственной палате сектора. Имперцы не признают церквей. Никаких тебе лекций о нравственности, верности, всё очень откровенно и однозначно.

Крис опустился на колени, на специальную большую расшитую подушку у трибуны регистратора. Изящно и дерзко. Женщина на трибуне заговорила:

– Джессика Элиос, принимаете ли вы на себя полные и ничем неограниченные, кроме декларации о ценности жизни, права и ответственность за Крисара Кэдели? Берётесь ли оберегать, развивать и вести по жизни этого человека? Готовы ли отдать ему наиважнейшее место в своей жизни и в своём сердце? Назвать своим мужем и стать опорой этого брака?

Отдать место в жизни и в сердце - легко. Как я могу не отдать то, что он давным-давно отобрал сам?! Назвать мужем? Интуиция подсказывает, что, скорее всего, я пожалею, но пока мне всё нравится. Принять полные и ничем неограниченные права на него? Разум душили сомнения: "Могу ли я настолько доверять даже самой себе?". Взгляд Криса излучал уверенное "Могу!".

– Да!

Улыбка на лице Криса стала шире.

– Крисар Кэдели, передаёте ли вы Джессике Элиос все гражданские и человеческие права, кроме права на жизнь? Обещаете быть внимательным к ней, покорным её воле и наставлениям? Готовы ли принять её как госпожу своей жизни и сердца? Назваться её мужем и стать энергией этого брака?

Произнося ответ, он смотрел мне прямо в глаза, куда-то очень, очень глубоко:

– Да! Безусловно!

Нам поднесли символы, закрепляющие брак. Ошейник и браслет. Конкретно эти прислала маман как подарок и извинения за то, что не появится. Один из её шедевров, созданный специально для этой свадьбы. Мне они понравились. Сдержанно. Мужественно. Я застегнула ошейник на Крисе. Смотрелось чертовски провокационно. Смело, опасно, и в то же время символ имперского брака посередине.

Крис поцеловал мою руку и застегнул браслет. Парный. Провокационный и дерзкий. Но только тут символ имперского брака не вызывал замешательства - ведущая сторона! Доверяю ли я себе настолько? Как можно доверить себе полностью и безоговорочно жизнь другого, отдельного человека? Я только за этот месяц несколько раз наорала на него и выставила...

Наша пара отразилась в огромных зеркалах приёмного зала. Пленительный красавец Крис и я, в красном платье... и платье говорило, что всё правильно! Что мне можно всё!

Маркус:

Моя сказочная девочка, сонно, прошлёпала в рубку в одной длинной футболке и больших пушистых тапках. По времени Вебека уже близился полдень:

– Доброе утро, солнечная. Ты сегодня засоня?

Она смешно хмыкнула и, проигнорировав мой вопрос, полезла в безвременник:

– Хочешь вина? Ничего в нём не понимаю, но тут есть пара бутылок. Торговец клялся, что хорошее.

Её хотелось оберегать. Хотелось обнять и укрыть от того, что заставляло её брови, хмурясь, сдвигаться и собирать на лбу морщинку. Гладить по пушистым солнечным волосам и говорить, что всё исправится. Ведь так обычно делают? Наверное. Только я понятия не имел, какие проблемы решает моя девочка. Что её огорчает, и могу ли я, вообще, как-то повлиять или просто понять её проблемы. Я не спрашивал. Или спрашивал, но не помню. Сознание моё было рваной бумагой, ни прошлого, ни будущего, только здесь и сейчас... с ней.