Анна узнала о предстоящем заключении брака одной из первых.

Я никогда не делала ей зла. Зачем же она так поступила?!

По крайней мере, еще один вопрос я должна была задать, чтобы быть уверенной…

— Анна Линдси?

Имя прозвучало уже вслед Брюсу, как выстрел. По тому, как он замер в дверях на долю секунды, я поняла, что выстрел в цель попал. Ответа я не услышала, да и не надо было. Что, поехать сейчас к ней в Вудсайд, чтобы вцепиться в волосы? Прим. авт.: Район Абердина, присоединенный к городу только в 1891 году. Дело ведь не в Анне. Дело во мне, в отношении Брюса к моему прошлому. И будь в этом прошлом не дроу, а человек, я могла бы удержать Брюса?..

«Избавься от него, если хочешь…»

Страшная фраза все еще крутилась у меня в голове, когда я рыдала на плече Эдме Хаттан, которая материла себя последними словами за то, что познакомила меня с Валентайном. Факт, ставший причиной ухода Брюса, дошел до нее не сразу, а когда дошел, то ругательства обрушились уже на меня.

К Темным, владеющим половиной мира, Эдме питала если не ненависть, то тщательно лелеемое чувство неприязни, при любой возможности указывая на их чужеродность, политику эльфийского превосходства, желание контролировать каждый шаг людей. Мораторий на антибиотики ее мать называла «геноцидом», и это слово употреблялось Эдме достаточно часто — в узком кругу, разумеется.

— Ты тоже сделала глупость! — напустилась она на меня. — Как можно было дать эльфу?! Но это не отменяет факта, что Брюс — козлина. Что думаешь делать?

Как «что?!»

— Малыш буден носить фамилию Барнетт. — Твердо сказала я.

— А как объяснишь Джеймсу?..

Она имела в виду моего отца. Ну, как… Так и объяснила на следующий день, чего уж теперь скрывать. Ждала громов и молний — не дождалась.

Папа отложил в сторону ноут-блок, на котором читал почту, потер задумчиво переносицу:

— Но мой внук — или внучка, — родится человеком? Это ребенок Валентайна?

— Да.

— Тогда делай величественное лицо и говори всем, что Брюс Валентайн выгнан тобой за дверь по собственному почину. Спишем на то, что он англичанин, в конце концов! И не показывайся мне на глаза… неделю хоть, что ли… Мне еще объясняться с родней по поводу отмены вашей регистрации.

Вот так… Я больше никогда не встречала Валентайна, он не интересовался судьбой или хотя бы полом родившегося ребенка. Я отказалась от идеи оттаскать за волосы эту тщедушную болтушку Линдси. Через три месяца она уехала, — по слухам, именно в Англию. Год спустя ее мать с радостью обзванивала всех знакомых, оповещая о том, что дочь теперь носит фамилию Валентайн.

Я пережила и это, проведя вокруг себя охранительную черту, не пропускавшую новых мужчин в страну-неудачницу под названием Личная Жизнь. Предательство не повторится больше никогда, потому что меня некому будет предавать. Какая личная жизнь?! У меня сын, две работы, живопись, куча заказов на новомодное увлечение — портреты. Этого хватает для счастья с лихвой, а вот если я разрешу Эвану завести собаку, тогда нужно будет еще пару дополнительных часов в сутках, чтобы все успеть!..

Ничего не осталось от счастья.

Новые составляющие заполнили все мое время.

Хорошо знакомое помещение для допросов.

Красный комбинезон со штрихкодом.

Стаканчик с кофе, который мне не дали допить: лишь только приперся Оустилл, руки сразу пристегнули к кольцам на столе, как будто я могу представлять какую-то угрозу для полковника Эльфийской гвардии!

Бессмертный нелюдь в черной полевой форме сверлил меня своим бирюзовым взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть. Как только этот взгляд был переведен на дознавателя, последний шустро подорвался с места и исчез за дверью, не забыв перед этим вежливо склонить голову. Оустилл-то у нас целый лорд, а у эльфов субординация в крови. А еще — преступления с покушением на жизнь представителя эльфийской знати обычно караются смертью, порой не доводя дело до суда. Эта мера распространяется и на простолюдинов-эльфов.

Сколько Палачу лет?.. По слухам, родился он до Переворота на Небиру, как и Владыка Темных. В любом случае, далеко за триста, если не за четыреста. Выглядит Оустилл, наверное, лет на тридцать, не старше, как и другие мужчины-дроу. Безупречная, гладкая темная кожа, по-мужски красивое лицо с тонкими чертами. Белые волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо. Ресницы длиннющие, прямо на зависть.

— Спрашивай, что хотела. — Сказал полковник, и от такого предложения я даже опешила.

— Что?..

— Я говорю тебе: спрашивай, что хотела. Оглохла, что ли? — сварливо нахмурился эльф.

Кстати, никто из дознавателей ни разу мне не «тыкнул». Почему-то именно сейчас местоимение «ты» меня покоробило, хотя, конечно же, для его трехсот — четырехсот лет такое обращение к тридцатилетней женщине, да еще в моем положении… Я встрепенулась. Он же разрешил спрашивать!

И я спрашивала, с большой осторожностью называя имена тех, кто, по моим предположениям, мог оказаться за решеткой или даже хуже. Ответы были односложными: «убит(а)», «арестован(а)». Реже упоминались административные меры, вроде вынесения предупреждения, штрафов, короткого ареста с последующим занесением в особый список ОАН, Отдела антиэльфийских настроений. Я с болью в душе прислушивалась к ответам лорда. У шотландцев не принято бросать своих, даже если эти «свои» не во всем правы. Клан Барнетт меня не бросил, избрав своим вождем после смерти отца, и сейчас расплачивался за это.