— Я жду вас, — просто говорит он, а у меня из глаз слезы крупными градинами сыплются.

Я хватаю мальчишку и прижимаю к себе.

— Амин, Амин, зачем ты пришел? — шепчу ему в макушку и туда же целую.

Понимаю, что сейчас совершаю глупость, но мне так хочется исцелиться от того, что произошло со мной в комнате Алея, и этот мальчик, это дитя, он такой невинный и нежный, что захотелось хоть немного отогнать от себя тот греховный порок, в который меня погрузили вчерашним вечером, не спросив на это моего согласия.

— Госпожа.

Амин дергается в моих руках, и понятно, почему, разве может дитя уразуметь, что происходит сейчас в моей груди? Как там разрывается сердце от того, что его переполнило чувство отвращение к самой себе.

— Сейчас, Амин, подожди минуточку, просто постой молча.

И мальчишка, будто уловив в моем голосе нарастающие истерические вибрации, замер в моих объятиях.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Вдох, и нос наконец-то начинает щекотать запах, исходящий от волос Амина. Сладковатый, чуть ощутимый аромат дыни, что ли? Я помню, в детстве у нас жвачки «Love is» такой вкус имели. Ну, все, достаточно. Одергиваю себя. Перепугала бедного мальчика, теперь еще нужно как-то свою слабость оправдать. Хотя, зачем это мне, не знаю. Не думаю, что я должна отчитываться за свои поступки перед прислужником. Поэтому просто отступаю от него на шаг и, растерев лицо ладонями, продеваю сквозь волосы пальцы, причесывая спутавшиеся локоны. Вопросительно смотрю на парнишку.

— Давно тут сидишь? — проглатываю комок, подступивший к горлу.

— Нет.

— Откуда узнал, что я здесь? — задала вопрос любопытства ради.

— Я видел, как вас уводил из конюшни Принц Элат.

От этих слов меня снова обдало жаром, я, как пустой сосуд, вмиг наполнилась до краев чувством стыда.

— Проследил за вами, — мальчишка опустил голову, а я, не в состоянии хоть что-то сказать, так и стояла с закрытым ртом и переваривала услышанное.

— Это хорошо, что ты меня нашел.

Наконец-то благоразумие взяло верх над сложившейся ситуацией, и если уж так рассуждать, то Амин — это не тот человек, перед которым мне должно быть стыдно.

«Он ребенок, — в который раз напомнила я себе, — и не ему судить или осуждать меня».

— Тогда возможно у тебя есть варианты, как нам попасть в Храм, ведь насколько я понимаю, сейчас глубокая ночь, а если логично рассуждать, то двери святилища должны быть закрыты, — я тру указательным пальцем подбородок, рассуждая в слух.

Наконец-то хоть здравые мысли начали посещать голову, и от этого становилось легче, забывалось на какое-то время прошлое.

— Сегодня, как и во все последующие недели празднования Сатурия, задние двери Храма будут открыты. Кэрои не может запретить слугам ходить на праздник, поэтому я думаю, мы без проблем доберемся до вашей комнаты, госпожа, — склоняет мальчишка голову ниже.

— Вот и славненько, — прохожу мимо паренька и по спине его хлопаю. — И еще, Амин, я надеюсь, это тоже останется нашей тайной, — киваю головой на дверь, когда мальчишка поднимает голову, — не хочу, чтобы об этом кто-нибудь узнал.

— Да, госпожа, я бы никому и не сказал… — он запнулся, и на миг мне показалось, что Амин что-то хотел еще добавить, но в последний момент оборвал себя и, понурив голову, пошел вперед.

Я не отставала, на негнущихся ногах шла за ним, вспоминая дорогу до Храма.

Со стороны стадиона до сих пор доносились отдаленные звуки, и постоянные шорохи по сторонам заставляли отступать в тень.

— Амин, я не помню этот путь? Куда мы идем? Ведь мы уже должны были дойти до фонтана, — я обняла себя за плечи, потому что, покинув стены дворца, я поняла, что под открытым небом и без тепла, исходящего от зажженных на стенах факелов, на улице достаточно зябко.

— Мы просто зайдем со двора, — коротко бросает Амин, и в его голосе я слышу неуверенность и сомнение.

Да уж, вот что бы я делала, если бы Амина не оказалось за дверью? Куда бы пошла? Скорее всего, бродила бы под дверьми самого Храма и ждала до рассвета, пока их откроют, и что тогда? Столько вопросов и ни одного однозначного ответа. В голове настолько все перепуталось и закрутилось в разные витиеватые узоры, что разбираться и разбираться в этом придется.

— Госпожа, — дергает меня за руку Амин, и я чуть не спотыкаюсь о парнишку, когда тот резко уводит меня в темноту, — охрана.

Он тычет перед собой пальцем, и я замечаю неясные очертания впереди. Мы прижались к колонне, которых тут было не счесть, и каждая, видимо, несла какую-то свою функцию в строении, но в данный момент она несла функцию «спрятать нас». Через несколько мгновений мимо нашего укрытия проследовали пяти человек. Даже ради любопытства выглядывать не стала, а наоборот, будто вросла в каменную стену. В груди сердце билось через раз то ли от страха быть замеченной, то ли от страха в принципе. Чувствовала себя сейчас преступницей какой-то.

— Амин, долго еще? — шиплю мальчишке в ухо.

Он отрицательно машет головой и прикладывает к губам палец.

Интересно, а что стражники могут сделать? Перед глазами всплыли не самые потребные картинки, и я тут же заломила пальцы, чтобы прогнать ужасные видения из головы, как будто мне Принца и Ангела мало было. В копчик отдалась стрелой боль, и онемение расползлось по бедрам, спускаясь холодными нитями ниже, в колени. Мне казалось, что эти картинки совокупления теперь вечно будут преследовать меня, не отпуская из своих сетей, и станут постоянным напоминанием того, как мужчина может утащить женщину в пучину разврата и порока.