Шрифт:
— Еще как! — черт рывком поднялся на ноги. — Чудная бы вышла эпитафия!
— Боги бессмертны, — поведала я ему, пока декан снова куда-то шел. — Странно, что вы об этом не знаете. Вы безграмотный, да?
Из горла боевого черта вырвался какой-то хрип, а потом он резко свернул, и небо исчезло. Вот взяло и исчезло, сменившись полупрозрачным потолком, по которому вились лианы, и на них росли цветочки, ну, прям, как звездное небо. И я решила, это небо тоже очень даже ничего, так что буду смотреть на него.
И тут Владлен Азаэрович остановился и зло сообщил кому-то:
— Вот!
— О, поздравляю, — певучим хрустальным голоском ответил кто-то, — всего вам злого, детей побольше, тещи поопытнее и…
— Слушай ты, фея, — окончательно слетел с катушек черт, — я тебе сейчас крылья к демонам вырву и…
— Хам, — задумчиво констатировала я.
После такого меня вдруг отнесли куда-то и уронили. Вот взяли и уронили на диван, после, с чувством выполненного долга, руки вытерли, словно я вообще что-то грязное, наградили убийственным взглядом и ушли.
И откуда-то справа донеся взбешенный голос:
— Слушай сюда, Лепестук Лепестоковна…
— Лепесток Фиалковна! — поправил звенящий от гнева женский голос.
И мне стало ну оч интересно, кто это. А потому я приподнялась, кое-как ноги опустила на пол и села с пятой попытки — метла помогла, она, оказывается, тоже тут была. И вот только я села, взгляду моему представилась чудесная картинка: взбешенный черт перегнулся через стол и рычал на такую маленькую худенькую феечку с крылышками…
И рычал черт так выразительно:
— Слушай ты, Феячковна, я тебе сколько раз говорил головой думать, что ты на своем экспериментальном закутке сажаешь, а?
Феечка была явно не робкого десятка, и, несмотря на то, что черт ее едва ли не под стол загнал, умудрялась отгавкиваться:
— А кто, кто в универе за безопасность отвечает? Что я, виновата, что ли, что ты толком обезопасить наш сад не в состоянии, а?
— С-с-сад обезопасить? — взревел Владлен Азаэрович. — Ты, Травинка Болотяковна, обязана, мать твою водяному, докладывать мне, и папашу на корм гадюкам, наименование растительности, которую высаживаешь в своем, мать его, саду! Где список?!
И феечка мгновенно сменила линию поведения.
— Владлен Азаэрович, родименький, ну что же вы так всполошились-то, а? Будет список, будет, ну, виновата, да, забегалась, занести забыла, ну, с кем не бывает. В чем проблема-то?
— В ЧЕМ ПРОБЛЕМА? — заорал декан чертового факультета. — В этом!
И его палец самым беспардонным образом указал на меня.
Феечка тоже на меня посмотрела, улыбнулась клыкастенько и протянула:
— Так миленькая вроде. И грудь, и талия, и ножки ничего, и светленькая, как раз в вашем вкусе, Владлен Азаэрович…
— Да неужели? — язвительно протянул черт. — Слушай сюда, Лепесток Фиалковна, — и вот от его такого вкрадчивого тона феечка побелела и улыбаться перестала и действительно на черта уставилась, как зачарованная. — Вот это, — на меня снова указали пальцем, — новый староста чертового общежития! И оно внаглую не подписало листок о заселении. Тебе рассказать о последствиях?!
— Ох, — феечка испуганно втянула шею в плечи. — Г-говорила тебе, Владленушка, уступи ты этой Маре Ядовитовне. Ну, раз бы ты с ней, другой, да и перебесилась бы баба, а так…
— Убью! — выдохнул декан.
— А чего я? Я ничего, я дальше слушаю. Может, помочь чем? — засуетилась фейка.
— Это в адекват приведи! — рявкнул черт.
Феечка с сомнением оглядела меня и осторожненько спросила:
— А чего с ней?
Широко улыбнувшись, я ответила:
— Все шикарненько!
— Малина с ней, — прошипел декан чертового факультета, — угадай, чья.
— Ой, сорняк доставучий… — протянула фейка так, что у черта вытянулось лицо.
— П-п-подробнее! — рыкнул он.
Сбледнувшая фейка дрожащими руками открыла ящик стола, достала оттуда какие-то бумажонки и протянула декану, упрямо глядя в пол.
Черт их схватил, развернул и прочел вслух:
— Сорта зачарованной малины. Сочувствие, Отвага, Глупость, Чрезмерная глупость, Отчаянность, Вожделение, Тупость, Страсть, Исследовательский инстинкт, Мыслитель, Божественность… — он остановился, а после ласково так:
— Лепесточек, зеленюшечка ты моя, а я тебя УБЬЮ! УБЬЮ, ТВОЮ МАТЬ, И ПОД ЭТОЙ МАЛИНКОЙ ПРИКОПАЮ!