— Так это тебе, — Оскард поставил передо мной сковородку с курицей, — а это дрянь мне… Да, животик не ворчи, туго тебе сёдня придётся, — отшутился он и погладил себя по животу.

— Приятного аппетита, — сказал я, пытаясь не засмеяться во весь голос.

— Да, ладно. Ржи сколько влезет, я не из обидчивых. Дал слово, надо держать.

— Угу, — молча кивнул я, поедая куриную ножку.

Оскард достал из кастрюли нечто напоминающее одновременно кусок старой рваной тряпки, гнилую тушку осьминога и нехило расплетённый по краям морской узел. Некогда шляпа, теперь выглядела мягко сказать не очень аппетитно, настолько, что от одного её аромата хотелось выскочить на улицу и вдохнуть полной грудью.

— Крис, не хош кусочек попробовать? — он отодрал от мерзкого сгустка одну тоненькую ленточку и протянул мне.

Я не вольно отшатнулся назад, словно это был не кусочек варёной кожи, а ядовитая змея.

— Фу, убери это гадость, — выпалил я.

— Ху-ху… а мне ещё это есть! — воскликнул он и тут же помрачнел.

— Быстрей начнёшь и быстрее закончишь, — сказал я, — не подкалываю. К трудным делам это лучший подход, — уточнил я, когда он посмотрел на меня так, словно я проклял весь его род.

— Ну, с богом, — шепнул он и закинул себе в рот первую ленточку.

Я тактично-молча наблюдал за его реакцией. Медленно жевал и готовился к самому страшному. Глаза Оскарда сжались в узкую щёлочку, нос раздулся, лоб сморщился. Он запыхтел, как загнанный зверь. А после его кадык очень резко дёрнулся вниз и также молниеносно вернулся обратно.

— НУ И ДЕРЬМИЩЕ! — гаркнул он, проглотив кусочек этого недоразумения.

Высунул язык и протёр его рукавом.

— Да не ешь ты эту дрянь, хватит. Я сним…

— Крис. Я слова всегда держу, и ты тут не причём. Кем я буду в собственных глазах, если не справлюсь даже с таким пустяком?

Либо он слишком эмоциональный и переигрывает, либо пытается сам себя подбодрить, чтобы одолеть злостного врага — сгусток варёных лохмотьев.

— У тебя получится, — сказал я и начал грызть вторую ножку.

— Мне оставь, я ж не наемся, — возмутился он и воткнул вилку во вторую ленточку.

Вскоре я съел достаточно курицы, оставив немаленькую часть и другу. Тот всё продолжал закрывать нос пальцами и смиренно закидывать в рот всё новые кожаные ленточки. Морщился и ел, морщился и ел. Да уж, в его упорстве и способности держать слово можно не сомневаться. Как бы мерзко Оскарду сейчас не приходилось, настойчивость, с которой он поедал эту мерзость, сильно укрепила моё к нему уважение. Через несколько минут доел и он.

— Я щас сдохну! — закатывая глаза сказал он и кинулся к ведру, где мы хранили питьевую воду.

Поднял его и начал пить прямо из него. Что удивительно, пролил не так уж и много. Вдоволь напившись, он вернулся к куче хлама. Вытащил из неё какие-то ремешки с железками, поднял с пола протез и вернулся за стол.

— Поздравляю, ты справился!

— Спасибо, очень старался, — саркастически подметил он.

— Нет, правда — молодец.

— Ага, — кивнул друг. После паузы сказал: — вот смотри, — он повернул латную перчатку ко мне и принялся тыкать пальцем в разные места, — тут будет ремень, здесь тоже и тут. В этом месте открывается, тут заклёпки… Тут фиксатор. Ещё пол часика и всё будет готово. Останется только нашпиговать его камнями и землёй.

— Класс! — ответил я, представляя, как больше не придётся всё делать одной только правой рукой. Хорошо хоть, я, как и очень многие, всегда был правшой. Не пришлось переучиваться за этот непродолжительный срок.

Я ещё немного повозился с камнями и комками земли. Так сказать, потренировался перед финальными испытаниями протеза. Оскард тем временем закрепил последние ремешки, приделал к ним бляшки, а к протезу последние заклёпки.

— Ну, давай камни, — сказал он и протянул руку.

— Держи, — ответил я и передал три камня, два маленьких и третий побольше. — Эти в большой палец и указательный, а этот в кисть, — на всякий случай утонил я, прекрасно помня про сумбурность своего друга.

— Сначала с пальцами разберёмся, кисть потом, — ответил он. Отцепил от латной перчатки удлинение и закинул камушки в нужные места. — Теперь земля.

— Вот комки, — я показал на стол. — Как ты собираешься закрепить их в пальцах?

— Как-как? Воском залью, потом пробкой зафигачу и всё. Никуда уже земля не денется.

— Ага, — с пониманием кивнул я, наблюдая за процессом.

Оскард брал комки земли, некоторые крошил и ссыпал в кончики пальцев, другие входили целиком. После он подошёл к шкафу и отрыл в нём несколько не самых новых свечей. Зажёг фитилёк одной из них. Немного выждав, когда маленький язычок пламени расплавит воск, начал капать его в латную перчатку.

Орешек стоял рядом и за всем наблюдал. Он ничего плохо или хорошо не делал, просто смотрел. Маленький огонёк его уже не особо интересовал, ему намного важнее было понаблюдать за плавление воска и тем, как он капал.

— Всё, готово, — сказал Оскард и задул свечу.

С фитилька сорвалась струйка дыма и устремилась вверх.

— А как ты камень в середине кисти сделаешь? — спросил я, воска тут явно не хватит, ведь в таком случае им придётся заполнить всю латную перчатку, а это уже плохо скажется на подвижности.