Герти присела в книксене и низко опустила голову, понимая, что теперь её судьба находится в руках этого человека. И как бы там ни было, злить его не стоит.

— Доброе утро, дитя моё. Встань.

— Доброе утро, ваша милость, — Герти медленно подняла голову на своего будущего мучителя.

— Какая красавица, — Отто тронул её за подбородок. — И говорят, не просватана? — он подмигнул своим сопровождающим, и те загыгыкали.

— Никто не желает брать в жёны бастарда, — жар прилил к лицу Герти, но голос её не дрогнул.

«Пусть знает, как оно есть. Может, тогда откажется от женитьбы?»

— Они — дураки. Джереону следовало заказать портрет для тебя. А не возить с собой изображения тупых дочек Одили. О, не смущайся, все знают, как я люблю единственную сестру. Но все так же знают, что я считаю её тупой курицей.

В свите захохотали. Герти ещё больше покраснела.

— Ну хватит об этом. Я пришёл забрать тебя на завтрак.

— Спешу заверить вас, ваша милость: мне вполне удобно трапезничать в кухне, — Герти не горела желанием встречаться с Одиль и сёстрами, да ещё и показываться Ламмерту в статусе невесты его дяди.

— Теперь тут решаю я, — в тихом голосе Отто послышалось предостережение. — Им надо привыкать к тебе. Ведь ты — моя невеста.

Его не смутил тот факт, что Герти впервые услышала от него о предложении, которое Отто даже сейчас не удосужился сделать, хотя свидетели присутствовали.

— Объявим помолвку за завтраком. Пошли, — скомандовал он.

Герти понурилась и вынуждена была последовать за графом.

«А Илла-то с каким заискиванием смотрит. Интересно, надолго ли это преклонение?»

Она вошла в трапезную, где собралась вся семья. Одиль промолчала, и Герти заметила огромные мешки у неё под глазами. Мирабелла надула губы. Эрментруд удивилась, и ещё больше открыла рот, когда Отто сказал, что Герти не нуждается в представлении, а он вынужден исправить несправедливость, творящуюся в этом доме. Дедрик смотрел на происходящее исподлобья. Он ковырял кашу ложкой для вида, будто ждал чего-то или выжидал удобный момент. И наконец, Ламмерт. На него Герти до последнего опасалась смотреть. Но как было не смотреть, если он единственный учтиво её поприветствовал?

— Доброе утро, графиня. Как спалось? — глаза у него были красными, лицо припухшее, а сами слова показались издёвкой.

— Доброе утро. Неплохо, — ответила Герти только ради приличия.

— Кое-кто уже знает, а всем не ведающим сообщаю: Гертруда скоро станет моей женой, — Отто отправил в рот огромную ложку каши, истекающую жёлтым сливочным маслом.

— Брат… Прежде чем ты явишься в храм с уведомлением, позволь поговорить с тобой. Наедине, — Одиль тоже толком не ела, что было странно, поскольку раньше Марта хвалила отменный аппетит госпожи.

Отто тихо рассмеялся:

— Ты опоздала, сестрица. Мой посыльный уже вернулся из вашего Храма.

– И ответ положительный? — светлые бровки Одиль так и взметнулись вверх.

— Конечно, — Отто похлопал себя по бедру, в то место, где на бок свешивался кошель с монетами. — Или ты думала, что в таком деле можно продешевить?

Одиль не ответила. Она растерянно посмотрела на Ламмерта.

А тот молча кинул перчатку.

В Отто.

Точнее, в тарелку с его кашей.

Произошедшее потом Герти не помнила. В памяти Герти сразу после кожаной перчатки в тарелке она уже стояла у перил и боялась смотреть вниз, на двор.

Она слышала, как чавкает снежная каша под ногами дерущихся. Вдыхала ледяной воздух, в котором появились первые снежинки. Редкие и лёгкие они кружились над местом битвы и падали туда, где в любое мгновение могло произойти страшное.

— Объявим, перерыв! — взмолилась Одиль, обращаясь к военачальнику графства Троготу и северным воеводам.

Мать Ламмерта и её дочери стояли внизу, в окружении собственных гвардейцев и северян.

— Это не по правилам, госпожа, — с поклоном ответил Трогот. — Поединок идёт едва пять минут, — он указал пальцем на циферблат дорогущих часов из Тана, которые пару лет назад установили на центральной башне замка.

«Всего пять минут… а кажется, целую вечность,» — руки Герти горели. Под кожей таял лёд, и капли с глухим звуком падали на её шёлковую юбку.

Лязг и скрежет заставили Герти на мгновение взглянуть вниз.

— Аа-а-аа, — устрашающе закричал Ламмерт. Он смотрел на хрипящего Отто сквозь скрещенные мечи и пытался отбросить его огромную тушу, покрытую тяжёлыми повидавшими жизнь доспехами.

— Не могу смотреть…

— Пошли внутрь. Ты замерзла, — шепнул Дедрик, тоже раздетый — никто не успел толком одеться.