Но страх не давал ей остановиться! Ноги несли её так быстро, будто и не было вокруг высокого снега и веток, что так и норовили попасть в лицо и выцарапать глаза.

Снег под ногами в ночной темноте светился голубоватым сиянием. По сторонам маячили чьи-то тени, а сердце стучало так часто и гулко, что она не слышала волчьего воя.

«Может, оторвалась?.. Тогда тем более не стоит останавливаться».

Впереди блеснули чьи-то глаза.

«Попалась…» — сердце оборвалось и ухнуло в пропасть.

Она не успела затормозить. Нога поскользнулась на гладком льду — видимо, под снегом замерз ручей. Правая ступня взметнулась высоко вверх. И в следующую секунду девушка рухнула всем телом на спину. Больно, обидно и…

«…сейчас загрызут,» — в голове зазвенело от удара обо что-то твёрдое.

Глаза открывать не хотелось, но ресницы сами собой начали разлепляться.

Краем ускользающего сознания Герти успела понять, что над ней нависло что-то тёмное и сильное. Вот только пахло от него не псиной, и дыхание существа… не было тёплым и влажным.

Глава 2. Твари

В классной комнате пахло мелом, чернилами и старыми кожаными переплётами.

— Твари Света делятся на высших и низших, где высшие — это светлые Боги и их создания, живущие над небесной твердью, — бубнел мастер Игнац, а Герти записывала в то место единственной учебной тетради, где начинались лекции по естествознанию. — Твари Мрака так же делятся на высших и низших.

— Высшие — это Боги Мрака, мастер Игнац? — подала голос рыженькая Мирабелла.

Герти глянула в её сторону — дети сидели за длинным столом, а перед ними, заложив руки за спину, ходил и вещал учитель.

— Да, ваше сиятельство.

Мирабелла улыбнулась. В солнечном свете, падающем из большого окна, её локоны отливали золотом.

— Низшие твари — это чада Мрака, — на этом слове мастер Игнац понизил голос до хрипа. — И хотя мы чтим могущественных богов Тьмы, в чьей власти находятся наши смерти и посмертия, следует помнить, что создания света и тьмы наделены противоположными свойствами…

Эрментруд зевнула. Учитель продолжил:

— И так как сама светлая суть противна Мраку, то дети Света противны порождениям тьмы. А мы с вами помним, что люди относятся к существам светлым, хотя и низшим.

— Все, кроме блудницы Ханны и её отродья, — шепнула сестре Эрментруд. — Им самое место в мрачных мирах.

Сёстры тихонько захихикали.

Мастер Игнац картинно нахмурил брови.

— Пожалуй, все, кроме нашей матушки, — чуть погромче парировал Дедрик и по-дружески толкнул локтем Герти. — Сложно причислить её к светлым созданиям, когда она орёт, как свинья на бойне.

— Ваше сиятельство!

— Дедрик!

— Это всё она! — вскричали одновременно учитель и сводные сёстры, а у Герти быстрее забилось сердце.

— Ваше сиятельство и… Гертруда, — обратился мастер Игнац к нарушителям спокойствия. — Вы наказаны. Дедрик, после занятия получит три удара прутом. А Гертруда — пять ударов.

— Это несправедливо! — вспыхнул мальчишка. — Она вообще молчала! За что ей пять ударов?!

— Она старше. И если бы Гертруда не присутствовала на этом занятии, вам не к кому было бы обращаться со столь возмутительным заявлением. Я добавляю ещё удар. Впредь вы будете достойно принимать вести о наказании.

— Но…

— Ещё одно слово, — мастер Игнац поднял руку в предупредительном жесте, — и я добавлю ещё прутов. И вам, и вашей подруге, — серые мутноватые глаза учителя задержались на вжавшейся в лавку девушке, и Герти готова была поклясться, уголки его крепко сжатых губ поднялись в довольной улыбке.

Сёстры же улыбались открыто.

Мирабелла больше других детей Одили походила на своего отца. И больше всех старалась навредить Герти. Неявно — обижать побочное дитя ландграфа в замке Кёрбер было строжайше запрещено. Однако наказывать за нерадивость в учении Гертруду следовало наравне с сиятельными детьми.

— Продолжим урок… Оборотни. Существа, меняющие облик. Превращаются из человека в зверя и обратно при сочетании ряда условий. Как то: полнолуние, состояние бешенства и…

Герти старалась записывать, но слёзы застилали глаза и капали на пергамент… Остаток урока, где учитель подробно рассказывал о зверствах, учинённых когда-либо оборотнями, превратился в муторное ожидание наказания. Мастер Игнац бил больно, наотмашь. А следы от подобной «науки» заживали потом целый месяц. Герти вздрогнула…