Ледяной ветер задувал внутрь, наметая вдоль стены беловатую снежную крошку. Из мебели в этой комнате Герти смогла разглядеть лишь огромную кровать с пропылившимся балдахином.

— Присаживайся, — Кай рукой показал в сторону этой самой кровати, а сам тем временем запер дверь на замок.

Герти села на край.

Скажи ей вампир встать на четвереньки и закукарекать, она бы подчинилась, не задавая вопросов…

А он только сел рядом и взял её за руку.

Не торопясь развязал узелки манжетов верхнего платья и нижней рубашки, закатал двухслойный рукав и поднёс к своим губам её бледное запястье, дрожащее от холода.

Страха не было, несмотря на то, что Герти догадывалась о предстоящем.

«Сейчас он откусит кусок моей плоти. И пусть. Насытить его — моё счастье, мой долг, моё высшее предназначение».

— Вкусная, — холодный нос вампира коснулся озябшей руки в том месте, где под кожей тянулись голубые венки.

По спине Гертруды растеклось теплом ощущение лёгкого прикосновения…

Губы Кая поцеловали худенькую руку.

Она вздрогнула от неожиданности.

И пропустила момент, когда пара острых клыков проткнула белую кожу.

Стало будто темнее.

— Кай!!! — от раскатистого голоса со стороны окна у Герти практически заложило уши.

Ларс спрыгнул с подоконника, взметнулся его длинный плащ.

И Герти тут же почувствовала, будто их с Каем застали за чем-то предосудительным.

Глава 4. Предосудительное поведение

— Ламмерт приедет через неделю! — Герти ворвалась в комнату матери, преодолев на одном дыхании шесть лестничных витков. — На конюшне сказали, что в этом году король раньше срока распустил по домам полки молодых вассалов.

— Ты рада, дитя моё, — лицо Ханны на мгновение посветлело.

— Ещё бы! Этот год был последним для Ламмерта. Больше никакой службы! Он вернётся к нам навсегда! — девушка плюхнулась на стул у окна рядом с матерью и взяла с подоконника вышивку. — Разве что король затеет военный поход. Но папа говорит, что страна устала. Рёссену нужны десятки лет мира, чтобы окрепнуть…

— Ты видела отца?

— Ага, на конюшне. Ламмерт, наверняка, привезёт мне подарки. И сладости, — Герти мечтательно посмотрела сквозь витраж на ленту дороги, что терялась в осеннем лесу.

— Герти, ты уже взрослая. На днях 18 исполнится, — Ханна пригладила волосы дочери. — Самый невестин возраст. А всё про гостинцы думаешь.

— Не только, — девушка сладко вздохнула. — Ещё я, конечно, жду бала на Сочетание. Ламмерт наверняка пригласит меня снова. Он так изящно танцует. Он… — Герти задумалась.

— Доченька… — улыбка слетела с уст матери. — Ты… влюблена в него?

— Наверное… Ах, я не знаю, — она картинно спрятала лицо в ладошки. — Мам, это плохо?

— Это… Просто не твоё будущее. Я долго надеялась, что эта детская привязанность пройдёт, когда ты повзрослеешь, и всё поймёшь… — на белом полотне под умелыми руками матери медленно распускался красный цветок. — Разве тебе никто не глянулся на ярмарке? Ты много плясала. Некоторые парни до сих пор смотрят на тебя с интересом.

— Что ж не подходят?

— Они просто робеют. К тому же, ты смотришь на них свысока.

— Я — дочь ландграфа.

— И прачки.

— Мама! — Герти резко подняла голову, но увидев печальные глаза Ханны, умерила свой порыв. — Мам, ты же знаешь, деревенские парни… совсем не такие.

— А ты не ищи особенного. Главное, чтобы он любил тебя. Только тогда ты будешь жить счастливо.

— Угу. В тесном домике со свиньями по соседству. Как вспомню эти хижины, так даже смотреть в их строну не хочется.

— Отец вам поможет. Я попрошу. Он справит отдельный дом. Может, подарит твоему мужу лавку. Джереон на многое готов для тебя.

— Так пусть найдёт достойного жениха.

— Какого?

— Молодого, красивого, доброго… И с зАмком! Представляешь, как разозлиться Одиль?

— Ах, Герти, ты же знаешь, что это мечты, — Ханна отложила вышивку. — Разве что среди военных найдётся подходящий юноша. Знаешь… А ведь с Ламмертом приедут приятели. Ты присмотрись: кого он выделяет? Кто всех ловчее дерётся на мечах? Иногда храбрые воины привозят из похода титулы.

— Но чаще вовсе не возвращаются домой. К тому же ближайший поход нескоро. И даже если всё выгорит, мама, пока-а мы постро-о-оим за-амок, я стану древней старухой!

— Я понимаю, малышка. Я тоже в юности была влюблена сначала в старшего брата Джереона, а потом и в него самого…

— И у тебя получилось! Мечта-то исполнилась.

— Да. Но какой ценой… — Ханна пристально посмотрела на дочь. — Герти… Джереон не был мне единокровным братом.

Дочка с вызовом взглянула на мать: