— Мы и с тобой знакомы, Джон. Маленькая девочка, пять лет. Ты полез на дерево, потом упал, а я оказывала тебе первую помощь.

— Как тесен мир, — шепнул Джи напарнику, в тишине это прозвучало довольно громко и более чем отчетливо.

— И не говори, — ответил Си.

— Мог бы хоть с днем рождения поздравить или днем победы союза, — попеняла Джону. — Я ведь в тебя влюблена была. Страдала. Кажется, — добавила с улыбкой.

— Прости. Я как-то, — он развел руками. — Столько всего навалилось, да и у вас, насколько знаю…

— Да, после смерти отца на нас столько всего посыпалось, что хоть топись. Хорошо Сайбер появился, а то ведь и вправду порой подумывала, — изобразила мимолетно пантомиму повешенного, но язык для натуральности вываливать не стала. Все равно бы не оценили, вон как у Джона глаза округлились и лицо вытянулось. Да и не только у него.

— Так это ты восстановила первого Ареса?! — выдохнул Джон, чуть ли не с благоговением.

— Ага, — улыбаюсь и немного, совсем чуть-чуть, вздергиваю носик.

— Брр, — потряс он головой, возвращая самоконтроль. Смотрелось забавно, но вечер воспоминаний можно продолжить и в более приятной обстановке. Вот только…

— Джон, а что здесь делает Лекс?

— Я так понимаю, вы вместе учились? — спросил Джон, а на лице его явно обозначились желваки.

— Да, — кивнула, отбрасывая всякую игривость.

— Спроси сама, — предложил Джон.

— Я мстил. За тебя, — выдавил Лекс.

— В смысле? Кому ты мстил и за что? — потрясла головой, не желая верить завертевшимся в голове догадкам.

— Эля, это правда ты?

— Конечно я! Только с разморозки и после операции, — провела рукой вдоль тела, особенности которого не оставляли сомнений в последнем. — Выпала на пару лет из жизни, недавно вот вылечили, узнала много нового, а теперь, — махнула рукой. — Ты не ответил, почему ты здесь?

Лекс посмотрел на меня, а потом закрыл лицо руками и заплакал.

— Джони? — повернулась к другу детства и ударила кулаком в ладонь.

— Если кратко, он мстил овервоидам за тебя, попутно вымазался в крови невинных по уши.

— К-как, — изменил мне голос, став больше похожим на карканье.

— Его обманули. Мозги видимо совсем от горя отключились, вот и поверил, что тебя убил Союз и лично Овервойды. Пошел мстить. А дальше дело техники, он и сам не заметил, как персональным кладбищем обзавелся. Хорошо воевал, из его жертв курган сложить можно. В буквальном смысле. Даже напрягаться не придется. Просто бери и…

— Капитан, — одернул его Си.

— Прости, нервы, — повинился Джон.

— Лекс, это правда?

— Да, Эля. Все именно так и даже хуже.

— Дошло наконец-то, — буркнул Джон.

— Великий творец, Лекс, что же ты натворил, — прошептала, голосом полным ужаса. И это тот самый милый перспективный инженер, который в свое время ухаживал за мной?

— А самое забавное, он желал мести до такой степени, что был готов себя взорвать. Фанатичная преданность.

— Джони, ты псина!

— Я то?!

— Как можно быть таким бессердечным, он ведь такой же пострадавший. Он не виноват, что его обманули, он ведь искренне верил в то, что делал.

— Это ты его выгораживаешь? — Поднял он бровь.

— Нет, но пытаюсь дать понять, что он не монстр… наверно. — Последнее слово было сказано уже как-то неуверенно. Джи, Си и Аник были в стороне и не вмешивались, что правильно. Это не их дело.

— Эля, ты просто не знаешь цену, которую пришлось заплатить за то, чтобы ты сейчас с ним разговаривала. Ее заплатили мои ребята. Мои друзья. Моя команда. Целое штурмовое подразделение шагнуло за смерть и расплатилось своими жизнями ради его жизни. — Теперь я увидела, как закипел Ларс, как побелели сжатые кулаки. — Эти ребята исполняли свой долг, защищали людей, выполняли приказ. И они бы и дальше защищали других, если бы не подобные ему. — Он ткнул пальцем в Лекса.

— Но…

— Знаешь, я никогда не забуду глаза тех девушек и жен, которые были на прощальной церемонии. И я не забуду голос ребенка, который спросил у мамы, «Почему с папой прощаются». Я не думаю, что можно простить то, что он творил, Эль. — От таких слов я не знала, что сказать. Я просто стояла и не знала, что делать. В комнате воцарилась тишина, которая длилась примерно минуту. Пока её не развеял Лекс. Более мене успокоившись, он заговорил.

— Он… он прав, Эль. После того… что я творил… мне не может быть прощения.