Но стирка — это малая проблема. Ведь я прекрасно осознавала, что за несколько часов в небольшой влажной комнате вещи не высохнут. А на улице дождь… но ветер… В итоге, решила открыть форточку.

После полуночи, клиенты хозяина разошлись, и он уселся считать прибыль. В этот момент я умудрилась выкрасть с кухни несколько бутербродов и стакан молока.

Наевшись, я, наконец, легла спать. Мне кажется, что уснула я раньше, чем голова коснулась подушки.

Проснулась я на пять минут раньше будильника. Проверила вещи, убедилась, что, несмотря на открытую форточку, до конца они не высохли. Повторить вчерашний выход в мини-юбке, я не решилась. Поэтому пришлось надевать влажную одежду. Выбрала, как мне казалось, наиболее сухую одежду: простое черное платье. Вчерашний кардиган, для тепла и бессменные туфли.

Надеюсь, что сегодня мой внешний вид не вызовет ажиотаж.

Перед выходом на работу, я разбудила черепков, выслушала их недовольное бормотание и строго запретила трогать мои вещи. Пообещала все возможные кары, вплоть до варки и чистки скипидаром, если они что-то испортят из моих вещей.

Мне показалось, что после упоминания варки и скипидара, Ав и Ир прониклись угрозой. Но быть уверенной в том, что угроза подействовала, я не могла.

Выйдя из комнаты, я заперла дверь, и поспешила на улицу. Но была остановлена криком хозяина.

— ЭВЕЛИНА! — оглушил меня мужской бас.

Хм… Хозяин использовал мое полное имя — это не к добру.

Я медленно повернулась, удивляясь, что хозяин не спит в такую рань.

— Доброе утро, — улыбнулась я.

— Ты нарушила наш уговор несколько раз! — кинул мне упрек бывший работодатель.

— Я знаю. И обещаю, что в выходные…

— Нет!

— Что «нет»? — не поняла я.

— Я нашел тебе замену! В пятницу Герти приступает к работе. Сегодня ты должна освободить комнату.

— Как? Подождите… Но я же…

— Не хочу слышать твои жалостливые истории! Сегодня ты должна покинуть мою харчевню!

Возразить я не смогла, хозяин скрылся в своих комнатах.

Выйдя из харчевни, я медленно побрела в сторону остановки общественного транспорта. Но громкий сигнал клаксона меня остановил.

«Тундра» медленно подъехала ко мне и остановилась. Передняя дверца распахнулась, приглашая меня в теплый уютный салон.

— Доброе утро, Эвелина, — поздоровался Кир. — Садитесь!

Появление Устинина было чем-то необъяснимым и нереальным, но в то же время становилось привычным.

— Доброе, — отозвалась я, садясь в машину.

— Не верю! — заявил шеф, вызывая мое недоумение.

— Во что вы не верите?

— В то, что вы желаете мне доброго утра. Что у вас случилось?

— Ничего, с чем бы я не смогла справиться, — пожала я плечами.

— Хорошо. Ваше право держать все в секрете! — от голоса Кира я поежилась, словно от ледяного ветра. — Сейчас мы едем в Сельскохозяйственную академию. После я отвезу вас в Академию правосудия, а сам отправлюсь на совещание. Расскажу группе, что нам удалось узнать.

— Отличный план, — улыбнулась я. Но Устинин явно не нуждался в моей похвале.

Семена в лабораторию мы сдали. Милая лаборант так и эдак подмазывалась к Киру: строила ему глазки, улыбалась и лебезила перед ним. У меня чуть зубы не склеились от подобной приторной ерунды. Но зато нам сообщили, что семена действительно являются «рвотными орешками», и пообещали через три дня прислать результат экспертизы. Хотя лаборант долго пыталась уговорить Кира заехать за отчетом самостоятельно.

В Академии правосудия, я первым делом провела сравнение отпечатков. На слонике я нашла отпечатки умершего и Орио. Мои подозрения по поводу третьего лица, трогавшего фигурку, не подтвердились.

С почерковедческой экспертизой я провозилась долго. Сначала провела сравнение в специальной программе, потом повторила его самостоятельно. Не доверяя себе, я попросила о помощи Вербу. Она подтвердила мой вывод. Сомнений не было, никто кроме хозяина дневника записи не вел. Так же Верба помогла мне правильно оформить экспертное заключение.

Доктор Куро в этот раз не стал полагаться на меня и преподавателей кафедры, а потребовал, чтобы я предъявила ему образцы почерка. Он сам сидел с лупой над строчками, проверяя наши показатели.

В целом он согласился с результатами экспертизы, только велел мне добавить еще несколько сравнительных символов, чтобы у суда не было сомнений.

Я сомневалась, что дело дойдет до суда, так как все больше фактов указывали на самоубийство. Но правки внесла.

— Как тебе работается с Устининым? — спросил меня Куро, загадочно улыбаясь.

— Хорошо работается, — ответила я, гадая о природе вопроса доктора.

— А рапорт он мне так и не подал, — ехидно заметил мужчина.

— У нас сложное дело, — ответила я, наигранно спокойно. Факт того, что Кир не подал рапорт, меня смутил. И как понимать его поступок? Как проверку на профпригодность или как нежелание его принять меня в команду?