В бумаге, которая теперь относилась к разряду документов, шла речь, что Ленин в числе 32 российских эмигрантов, далее шли фамилии, в 15 часов 10 минут 9 апреля (27 марта) выехали из Цюриха, где на пограничной станции Готтмадинген пересели в немецкий вагон и проследовали без остановки через Германию, в пути их сопровождал офицер Генерального штаба фон Планец, в дороге общавшийся со всеми, кто ехал в поезде. В Заснице эмигранты пересели на пароход «Королева Виктория», который в тот же день отплыл в Швецию. Ленин в ночь с 3 на 4 апреля на собрании большевиков во дворце Кшесинской огласил тезисы своего будущего доклада «О задачах пролетариата в данной революции», произнесённого в тот же день в Таврическом дворце на собрании большевиков—участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. Там же прозвучал призыв к свержению законного правительства.

– Это правда? – Удивлению далёкого от политический коллизий Кирпичникова не было предела.

– Вы полагаете, что я буду вам преподносить сфабрикованные документы? – Малянтович откинулся на спинку кресла.

– Простите, но просто невероятно!

– Что вы хотите от предателей? Я уже выписал ордер на арест этого господина.

– Павел Николаевич, могу ли я в столь щекотливом деле привлекать к дознанию своих сотрудников?

Малянтович пощипал пальцами бородку, словно прикидывал, что ответить.

– Только особо доверенных, – наконец, произнёс глава Министерства Юстиции. – Так я и Александр Фёдорович можем рассчитывать, что в самое ближайшее время этот предатель окажется в Петропавловской крепости.

– Буду стараться.

– Вот это уже слова не мальчика, а мужа, – министр поднялся, показывая тем самым, что аудиенция завершена, протянул портфель, в который ранее упрятал папку с документами, начальнику уголовного розыска, – мы надеемся на ваш профессионализм. Более вас не смею задерживать. Да, Аркадий Аркадьевич, попрошу вас о каждом вашем шаге докладывать лично мне, не доверяйте телефонам, сидящие там барышни не всегда придерживаются наших взглядов.

– А через Сергея Григорьевича?

– Нет, лично мне, – и министр кинул вдогонку, вроде бы невзначай, но, наверное, важные слова. – Да, Аркадий Аркадьевич, учтите, в правительстве есть мнение, что уголовный розыск необходимо преобразовать в революционный карательный орган, который должен заниматься не только преступниками уголовными, но и политическими и предпочтение в этом случае будет отдано человеку, который более опытен к изобличению заговорщиков и врагов существующей власти. В том случае, вы понимаете, что может произойти? Именно поэтому вы просто обязаны арестовать этого самого Ленина.

Кирпичников кивнул головой и вышел вон.

До Офицерской улицы Кирпичников добрался пешком, искать извозчика не было нужды, Министерство Юстиции находилось недалеко, да и возницы по нынешнему времени драли три шкуры с ездока, а содержание у полицейских… Не хотелось о нём думать.

По дороге встречались небольшие толпы народа, толкающиеся у листовок, которые появлялись ежедневно на стенах домов, афишных тумбах.

Над Петроградом, развиваясь, как полотнище стяга, и заслоняя последние клочки неба, медленно перебирают клубами тяжелые мышиные тучи. В воздухе сыро и пасмурно. Порою хоть и начинал моросить дождь, но сегодня падающих с небес капель не наблюдалось, Дома покрылись пятнами от сырости и выглядят уныло. На улицах лежит непроходимая грязь, и стоят застоявшиеся лужи. Резкий ветер дул с Балтийского моря, ни на минуту не умолкая. Он зловеще и пронзительно выл в трубах домов. Нева, мутная и почерневшая, угрюмо шумела и бешено билась в берега, как будто силясь изломать в куски гранитные оковы и смыть с земли выросший из болота город

Пока начальник уголовного розыска шёл по улицам, не нёс портфель за ручку, а прижимал к груди. По нынешним временам выхватит из рук один, а трое вроде бы помогают, а на самом деле пытаются помешать броситься в погоню. Складывалось впечатление, что все преступники Империи переехали в столицу. Город большой, затеряться среди населения можно быстро, обязательная регистрация приезжающих отменена, полицию в феврале разогнали, а когда опомнились, что государство должно преступность держать в узде, стало поздно. Хорошо хоть, петроградский сыск переименовали в уголовный розыск и почти всех сотрудников оставили.

Кирпичников открыл дверь, дежурный чиновник находился на своём месте. Невзирая на все катаклизмы революционной поры, в отделении сохранялся порядок и прежнее течение службы. Новых людей не добавлялось, да и не проверить их, как в прежние времена, когда случайный или засланный человек могли, конечно, попасть в ряды розыскников, но только по протекции свыше.

–Добрый день, – поздоровался с дежурным Аркадий Аркадьевич и махнул рукой, мол, не надо доклада, – принесите ко мне журнал приключений, и появлялся сегодня Мечислав Николаевич? – Начальник спросил о своём помощнике Кунцевиче, которому всецело доверял и от которого не держал никаких секретов. Служили не один год

– Прибыл четверть часа тому.

– Пригласите ко мне, – отвернулся, сделал два шага и обернулся вновь, – если в отделении Николай Яковлевич и Иван Григорьич, пусть зайдут ко мне. Да, кто ещё из агентов на месте?

– Белов, Немчинов и Валевский.

– Понятно.

– Их тоже к вам?

– Нет, пока не надо, – немного подумал Кирпичников.

– Вызванных давайте по отдельности?

– Нет, всем вместе.

Направился в кабинет, в который вела первая дверь по длинному коридору. Открыл ключом дверь, повеяло свежестью. Аркадий Аркадьевич, уходя, всегда оставлял форточку открытой. Благо, никто влезть не мог, металлические с маленькой ячейкой решётки не дали бы влезть никому, даже ребёнку.