После долгой паузы биохимик сказала:

– Это, спящее которое, на лису похоже. И вроде как хвост есть.

В отсеке появилась ещё один член экипажа.

– О! Жизнеобеспечение прибыло. Глянь, тебе понравится! – капитан хитро подмигнул.

– Боже, что это!? – молодая женщина отшатнулась от экрана, будто тот был раскалён и пышал жаром.

– Откуда они здесь? – капитан обернулся к программисту: – Надо проверить, когда в данном секторе проводились какие-либо исследования, маршруты кораблей, словом всё, что связано с этим районом.

Программист понимающе кивнул.

Между тем, на поверхности планеты двое активных пигмеев уже во всю тормошили товарища, отложив один – дубину, которой тряс, другой – сосуд из которого пил, и, кажется, тот, третий пошевелился.

– Смотрите, оживает.

– Обезьяна сейчас поднимет его!

– Не-а, вряд ли.

– Второй что-то к его голове прикладывает. Вливает что-то в рот, видимо.

– Как же они живут здесь?

– Датчики показывают разряжённую атмосферу. Гелий. Водород. Ещё несколько неопределённых элементов… Видимо, как-то дышат.

– Скажи лучше «чем-то»…

– Жить захочешь, чем угодно дышать научишься.

– Вот великая мысль великого мыслителя. Позволь, запишу.

– Обезьяна поднял-таки лиса… Ай, ё! Уронил! – все в отсеке досадливо вздохнули.

– Ладно, великие исследователи, какие мысли? Астероид обитаем. Что предпримем? – капитан кисло поморщился, глядя на также кисло поморщившегося борт-механика после очередной дольки лимона.

Повисла недолгая, но полная тишина.

– Поместить их в изолятор! – биохимик явно старалась скрыть возбуждение, оттенками проникшее в звук её голоса. Ещё бы! Столько материала для исследований после долгого вынужденного бездействия!

– Ну да! Всё население планеты в изолятор! Откуда мы знаем, сколько там подобных особей!? – второй пилот сделал на лице зверскую улыбку-оскал. – И, похоже, с различными отклонениями в плане физического и умственного развития, судя по этим троим («четверым!» – поправил из угла программист), представителям местного населения, у них тоже полный порядок. Весёленькая жизнь до конца исследовательской программы нам обеспечена!

– Как бы там ни было, всё равно их нужно забирать с астероида, – выдавил первый помощник до сих пор молчавший, – исследовать объект, взять пробы грунта и атмосферы, попытаться выяснить, как эти… формы жизни оказались здесь. Словом, всё в соответствии прописанных правил при данной ситуации.

Бортмеханик и бортинженер, как сговорившись, досадливо покачали головами. Биохимик прыснула смехом в ладошку, но сразу замолчала под устремившимися на неё взглядами в том числе капитана, который сказал:

– Да. Готовьте посадочный модуль. Далее всё по плану В2. Работаем.

Борт-механик показательно доел последнюю дольку лимона, едва на неё упал заинтересованный взгляд биохимика.

Вместо красивых призраков в сознании вдруг возник непонятного рода предмет, по виду напоминающий Дурацкое колесо, только в несколько раз уменьшенное и удлинённое. Он медленно приближался, издавая тихий монотонный шум. Гавомуру сделалось страшно, и он открыл глаза, как всегда делал во время ночных кошмаров, когда, например, ему являлся обращённый Новолун. Страшное колесо не то что не исчезло – оно вытянулось в трубу и зашумело ещё громче. Гавомур с ужасом понял, что глаза его уже давно открыты, и всё происходящее есть неумолимая действительность. Он вскочил на лапы – где там! Лапы отказались от остального тела (видимо ещё оставались под воздействием внутрижгучего) и лихо разъехались в стороны. Где-то рядом раздались клохтания Буду Ин-на. Таким образом тот выражал своё удовольствие зрелищем. Вот уродец! Нет бы помог. И Новолун куда-то исчез.

Грозная труба тем временем совсем приблизилась. Гавомур успел только заметить, что она является продолжением какого-то другого массивного объекта, заслонившего готовую закатиться за горизонт Бледнягу и вообще большую часть обозримого пространства, как в ушах громко ухнуло, и котопёс в одно мгновение оказался в каком-то замкнутом пространстве, заполненном подавляющей тишиной. В голове мутилось то ли, опять же, от ещё непереварившегося внутрижгучего, то ли от такой резкой перемены окружающей среды. Словно в тумане, Гавомур покрутился вокруг своей оси, поползал по гладкой поверхности помещения, куда его так лихо переместила странная труба, наткнулся на некий просвет, шаркнул лапой. Лапа беззвучно скользнула по светящейся окружности, в которой вдруг возник махающий руками Новолун. Он всё ещё был в образе челобзьяна и подавал непонятные знаки. В слабом отражении котопёс с ужасом обнаружил свои выпученные до невозможности глаза. Такими большими они ещё никогда не были. Наверное. К Новолуну, промеж тем, тоже протянулась предательская труба, в утробе которой тот незамедлительно и исчез. В следующее мгновение что-то толкнуло Гавомура в зад. Глаза в отражении увеличились ещё, хотя это и казалось невозможным, и появились такие же огромные зрачки Новолуна. Котопёс обернулся. Новолун превратился в волколиса, но продолжал жестикулировать лапами и хвостом, лихо открывая рот, хотя звуков вслед за этим не следовало.

«Резкая перемена давления. Уши заложило» – понял Гавомур. И потом сразу подумал, что настал черёд Буду Ин-на.

Через несколько секунд его мысль получила подтверждение в образе совершенно невменяемого Буду Ин-на, во плоти и шерсти возникшего в загадочном помещении. По гримасам на лице было понятно, что он продолжает самозабвенно радоваться.

– Дела… – подумал Гавомур. – Интересно, как на всё на это отреагирует Мудрейший… И чем вообще сейчас его просветлённый разум занят?

Поразмыслить над сим занимательным вопросом котопёс не успел. Перед глазами – то ли наяву, то ли видением – пронеслась Безмолвная, потом ряд перемещений, мокрые брызги, от которых вся шерсть неприятно намокла, какое-то белое вещество, с едким запахом, заставившее зажмуриться и… тёмный провал.

Крейсер преториан вынырнул из тени астероидного потока и нанёс упреждающий удар, так что на станции никто не успел толком понять что, собственно, произошло. Защитное силовое поле полетело сразу, станцию тряхануло, системы стали выходить из строя одна за другой.

– Атака! – с запозданием констатировал капитан. – Доложите о повреждениях!

– Разгерметизация! – бортинженер отчаянно посмотрел на капитана. – В скафандры, быстро!

– Теряем кислород. Видимо критичная пробоина.