Шрифт:
— Обопрись на меня, — рядом с Лотой оказалась Эйтин, — я помогу тебе дойти до комнаты и позову целителя.
— Лучше мы с тобой возьмемся за руки и посадим ее как на трон. Как в детстве. — Эйгра Рлис поднялась на ноги и, утерев кровь, буркнула: — Прости.
Лотанари посмотрела на Плетущую Путь, на ее сестру, скривилась и равнодушно бросила:
— Сама дойду. А простить… Знаешь, что сейчас происходит? Где-то там, в лесу, сильный и смелый мужчина сражается с нежитью. Он один, и прикрыть его некому. Простить. Ты себя-то сможешь простить, если он умрет?
С этими словами Лота развернулась и медленно побрела в сторону замка. Она больше не чувствовала боли, перегорела. Или же сердце болело сильней? Или просто… Просто где-то там сильный и смелый мужчина сражался против стаи вилкулов. А она была не там, а здесь. И ничем не могла помочь. Ничем.
Глава 9
— Она в беспамятстве уже вторые сутки, а вы бездействуете!
Лота нахмурилась: кто в беспамятстве? Почему не позвали лекаря? У эльфов хорошие целители… Или Эльфхиир ей приснился?
«Надо найти Лиму, — промелькнула в голове мысль. — Только досплю чуть-чуть. И сразу встану».
— Она уходит!
Принцессе стало даже интересно: кто уходит? Куда уходит и почему это так важно? Ведь если кто-то уходит, то он потом обязательно вернется. Наверное.
— Да сделай же уже хоть что-нибудь, оршери ты остроухая или лучшая целительница Эльфхиира?!
Голос паникующей женщины казался Лотанари мучительно знакомым.
«Лима? — как-то отстраненно предположила леди Шан Нейрин и ответила сама себе: — Нет, она не умеет так сильно бояться. Отважную лесную красавицу не научили паниковать».
Мысли текли все медленнее, и Лота невольно представила себя опускающейся на дно океана. Красивое песчаное дно, и чтобы вокруг непременно яркие ракушки. На таком дне наверняка приятно спать.
«Я просто подожду, пока сердце не перестанет болеть», — сказала сама себе Лота. И тут же удивилась: с чего бы ее сердцу болеть? Она молода и здорова, придворный лекарь даже ворчал сквозь зубы, что старшую принцессу Нериса лопатой не убить. Ну, конечно, это ворчание не предназначалось ни для чьих ушей, но сложно что-то утаить от Лимаатрис. Лота помнила, что в тот день почувствовала себя странно польщенной. «А стоило бы оскорбиться», — сказала тогда лисица.
«Но сердце и правда болит, — вдруг поняла Лотанари. — Почему? Может, это я ухожу?»
Заставив себя открыть глаза, она увидела лишь темноту. Справа и слева, сверху и снизу — непроглядная тьма.
— Я ушла? — с истерическим смешком вопросила Лотанари, и темнота издевательски промолчала в ответ. — Значит, я должна вернуться. Тот, кто уходит, обязан вернуться. Если его, конечно, ждут.
Лотанари не сомневалась: ее ждут. Лима. Идрис. Идрис!
События последних дней молнией пронеслись перед ее мысленным взором, и принцесса закричала. Она кричала и кричала, и темнота вокруг нее как будто пошла рябью. Но леди Шан Нейрин не видела этого, она просто захлебывалась своим горем.
Горло обожгло болью.
— Я скорблю с вами, Лимаатрис. Но леди Шан Нейрин уходит сама. Мы не способны удержать добровольно уходящую душу.
— То, что вы ни на что не годитесь, я уже поняла. Лота боец, а не трепетная фиалка, — прорычала Лима.
И Лота вновь ощутила это странно-приятное чувство. Боец — сомнительный комплимент для принцессы. Для женщины. Но…
— Ты еще укуси ее для полноты картины, — хрипло произнесла Лотанари, превозмогая сухую, скребущую боль в горле. — Почему я ни драрха не вижу? И не чувствую?
— У вас на глазах повязка, — произнесла незнакомая принцессе эльфийская целительница. — И мы вас обездвижили — вы пытались расцарапать себе грудь. Сейчас я…
— Выйду вон, — зло произнесла лисица. — Как я понимаю, Лота «передумала уходить», а значит, нужды в тебе больше нет.
— Но…
— От стертых ног еще никто не умирал, клянусь Лесом и своей душой — ты будешь первой целительницей, которая получила под зад ногой.
— Не первой, — хмыкнула эльфийка.
Однако Лота услышала шорох одежд и стук двери. А через мгновение она ощутила свое тело — тупую ноющую боль в ступнях, саднящие царапины на груди и подозрительную резь в глазах.
— Давай-ка я тебя напою.
Кислый напиток успокоил горло, и Лота смогла задать два самых важных вопроса:
— Что с Идрисом и что с моими глазами?
— Ты умудрилась чем-то отравиться, — поспешно ответила лисица. — Я сейчас сниму повязку и наложу новую. Иначе ты рискуешь потерять зрение.
— Идрис говорил, что Каменная Россыпь сочится зеленым туманом. Почему ты не говоришь, что с ним?
Матрас заколыхался, как будто Лима присела на кровать. И через мгновение Лота ощутила, что подруга взяла ее за руку.