Постояв под струями воды в долгожданном тихом одиночестве, обтеревшись мягким полотенцем и перетерпев иссушающую пытку горячим воздухом, я, наконец- то, получила на руки вчерашнее скучное платье. Одна мысль о том, что я — возможно, единственная среди претенденток — оказалась во дворце без личных вещей, вызывала уныние и панику. Впрочем, зеркало в предбаннике оповестило, что даже в привычных нарядах я выглядела бы ужасно. Под глазами залегли глубокие черные тени, некогда свежие и румяные щеки запали, выделив скулы, а в уголках губ появились заеды. Оно и лучше: такую на отборе долго держать не станут! Спасти меня теперь мог, разве что, родной дом.

Но, как бы я ни убеждала себя в обратном, я предпочту находиться здесь, нежели на нарах в вонючей камере. До поры до времени. В камере, конечно, никто не храпел, но ведь вчерашний ужин оказался куда аппетитнее разваренной безвкусной картошки!

Седая жердь в желтом платье, которую, как оказалось, зовут Хельга, вывела меня в светлый зал с колоннами, увитыми розовым плющом и неведомым вьюном с гигантскими фиолетовыми цветами. Воздух здесь звенел от солнечных бликов и голосов. Две стены помещения, исполненные из прозрачного стекла, открывали чудесный вид на дворцовый сад и далекие горы. Даже беломраморная облицовка не казалась здесь вычурной и излишне пафосной.

Визиолла, к которой я уже успела привыкнуть, застыла, едва мы перешагнули порог, и, забравшись в капсулу, приклеилась к стене. Так, будто она была живой. Рядом темнело еще несколько неактивных капсул.

— Разве за нами не будут наблюдать во время завтрака? — спросила я с издевкой.

— Здесь другие визиоллы, душечка, — недружелюбно оборвала Хельга. — Более мощные.

И махнула рукой в сторону длинного стола, ломящегося от яств, за которым завтракали претендентки. Вокруг, как рабочие пчелки, сновали четыре хрупкие женщины в дворцовой униформе, чепцах и белых передниках.

Я издалека оглядела соратниц по несчастью. Приблизиться сразу отчего-то побоялась. Все девушки — даже те, что напоминали чертами лица фарфоровых куколок — вышли на завтрак явно не в лучшем виде. Решив, что это часть плана, я пересчитала головы.

— Я — шестнадцатая? — спросила удивленно. — Но ведь нас должно быть двадцать!

— Не беспокойся о том, что не входит в зону твоей компетенции, — оборвала Хельга. — Гонцы доложили, что в ближайшее время еще четыре претендентки будут на месте. Испытания не начнутся без них.

Я кивнула, прикинувшись, что на меня неожиданно снизошла мудрость, и даже заслужила сухую улыбку Хельги. И, чуть подобрав неудобный подол, прошлепала к столу. Поклонившись незнакомкам, как требовали того правила этикета, я опустилась на один из свободных стульев с резными ручками. Мы все сейчас в одинаковом положении. Не время демонстрировать свой норов, как бы отвратительно все ни складывалось.

— Что вам положить, ибреса? — надо мной тут же склонилась кухонная работница в длинном синем платье и кружевном белоснежном переднике. — Яйца всмятку по- дворцовому, сладкий пудинг из овечьего творога, яблочный штрудель или лососевые рулеты со свежими овощами?

— Пф-ф, — фыркнула я. — К чему такие условности? У меня есть руки, не стоит за меня беспокоиться. Но, — добавила, увидев легкое недоумение в глазах женщины, — благодарю за заботу.

Кивнув и слабо улыбнувшись, женщина отошла. А я, оглядев соратниц по несчастью, с удивлением заметила, что многие из них с удовольствием эксплуатируют дворцовых служащих, и даже делают им замечания.

— Вы не могли бы работать аккуратнее?! — возмутилась бледноликая брюнетка с острыми скулами, что сидела напротив меня. Вытянув длинный палец, она указала на скатерть. — Где только обучали вас? Даже отвар, не расплескав, налить не можете!

Женщина за ее спиной только плечом пожала. Взмахнула ладонью, и капельки со скатерти крошечными шариками взвились в воздух. Щелкнула пальцами — и они, зашипев, исчезли. В воздухе остались лишь тонкие нити пара.

— Твой папочка, наверное, чинуша? — не выдержала я и, нахмурившись, уставилась на бледноликую.

— Некоторые женщины не созданы для того, чтобы работать, — тут же отреагировала она, даже не глядя в мою сторону. — Но тебе этого, скорее всего, не понять. Одному почивать на перинах, другому — есть землю. Кому-то при рождении повезло, кому- то — нет.

Все ясно. Обычная глупая курица с замашками королевы, которая и жизни-то не видела. Не удивлюсь, если она с удовольствием подчинится мужчине с толстым кошельком и, едва это произойдет, тут же отправит к низшим весь свой гонор. В другой ситуации я непременно поставила бы ее на место, да и сейчас язык чесался, но конфликтов хотелось меньше всего.

Вздохнув, я положила на тарелку кусочек лососевого рулета. Выглядел он так аппетитно и славно, что я моментально забыла и про бессонную ночь, и про тяжесть в животе. На вкус, признаться, тоже оказался недурен.