Я такое не только не читаю, но и почла бы личным оскорблением, если бы хоть прикоснулась, обратила и задержала свой взгляд на подобную макулатуру, на даром загубленные деревья.

Всё это неприятно напомнило мне те измордованные, потасканные истории, писаные и переписанные сотни раз, по которым снято такое же неисчислимое количество заурядных фильмов: в старом доме найдены письма, клады и прочее. На всём этом уже порядком оскомину набило.

Скучно ! Дёшево ! Ущербно !

Рассуждая или, скорее, убеждая себя таким образом, я продолжала упорно стоять и листать обнаруженные мною страницы, теребя в сомнениях свои губы, потирая их друг о дружку и болезненно покусывая то верхними, то нижними зубами.

В конце концов, я пошла на компромисс с самой собой и решила прочитать, но – «только начало». Крепко прижав рукопись к груди, очевидно глубоко, часто дыша, но немного помедлив, сглотнув, я стремительно повернулась, и резко выдохнув, поспешно направилась к домработницам.

Пробубнив им скомканные, прожёванные, но с явно фальшивой улыбкой, общие указания, с оговоркой: «ну, а если что-то необходимо или возникнут какие-то вопросы,– с буду в своём кабинете», которые уже сказала спиной, поспешно направляясь прочь из гаража.

Прочтение всей корреспонденции заняло только 2 дня, с перерывами на короткий мимолётный сон и выполнение домашних хлопот, но уже с первых страниц, у меня появилась мысль о её публикации, а дочитав до середины, эта мысль обрела форму твёрдого решения.

Почти нет сомнений, – кем именно они были написаны, отпечатаны и сохранены: «женой, которая несмотря на то что была моложе мужа на 20 лет, ушла из жизни очень рано».

Прежде чем перейти к самой рукописи, я бы хотела представить Вам образы корреспондентов, которые мне удалось собрать по обрезкам и кусочкам, а также рассказать и о самих письмах.

Таким образом, приступив к их прочтению, перед Вами предстанут образы корреспондентов.

Письма написаны русской женщиной, 43-45 лет, – Серафимой, проживающей в США и предназначены арабскому мужчине, моложе её на 5 лет, – Нассеру, – проживающему в Саудовской Аравии. Оба женаты, оба с детьми.

Серафима и Нассер.

Корреспонденция продолжалась чуть больше 2 лет и необычна по нескольким причинам.

Не считая пары коротких сообщений Нассера, вся переписка, почти ежедневная, велась только Серафимой.

Это были письма лишь в одну сторону, в единственном направлении.

В его.

В одном городе прибытия:

Его.

“Nasserland”

Именно так она обозначила конечный пункт назначения своих писем.

Тем не менее, он с ней общался. Общался бережно, любовно и – осторожно, как она сама это обрисовывала: «словно в первый раз на коньках на льду» или как «тот, кто идёт по тоненькому льду, переходя через только что заледенелое озеро на другой берег: едва ли дыша, но с нежной, чистой, полу-улыбкой на свежих губах».

За исключением пару эпизодов его «безмолвия» на месяц и на неделю, так разгневавших Серафиму и никогда ему не простивших, – он беседовал с ней ежедневно, даже во сне, оставляя сообщения в форме queue.

Как ?

Ну, конечно же – в социальной сети.

Он публиковал материалы в своём блоге, которые предназначались только ей… подбирая и компонуя их таким образом, чтобы они выглядели впечатлениями-ответами на её письма.

Это были стихи и проза различных авторов на английском – оригинальные или переведённые, но по большей части – на арабском; некоторые – собственного сочинения: однострочники, остальные – арабских поэтов, философов, писателей.

Размещал сам или делился из других блогов фотографиями: от многочисленных Марокканских видов до деликатно эротических. Его публикации содержали живопись, к которой, по откровенным словам, Серафимы, вкуса у него было никакого; арабские песни, музыкальные композиции для инструмента оуд … и всё это он смешивал с откровенными порнографическими gif, которые даже изначально нисколько Серафиму не смущали.