– Лена!

– И не вздумайте меня переубеждать. У вас ничего не получится.

– Знаете, – проговорил ключник. – Пока вы тут спорите, я бы покурил. Вы не возражаете?

– Леня! – Елена Николаевна с сокрушением посмотрела на ключника. – Вы все с ума посходили!

– Ну не могу я, – Леонид потянулся за сигаретой, которую уже успел измять и сломать, пока нюхал. – Я и так для вас столько полезного сделал. Всего две затяжки. Пожалуйста.

Ключник отошел в сторону, пытаясь не смотреть ни на что кроме сигареты. Спина его сгорбилась, и пока он подкуривал, зажигалка дважды выпадала из его рук. Не в силах что-либо изменить, Елена Николаевна отступила. Она погасила свой фонарь и села под решеткой.

– Замечательно.

– Лена, – Кочкин глянул через плечо и протянул ей руку.

Уже второй раз она заметила, с какой опаской он смотрит в тоннель, откуда они пришли. Что-то подсказывало Гейкиной, что возвращаться назад Кочкин хотел меньше всего.

– Вставай, Леночка, вставай! Нам нужно идти. Леня может курить и на ходу.

– И на бегу, – отозвался ключник.

Голос его словно избавился от унынья. Ключник был полон сил, будто только что проснулся.

– Вы думаете, вы сумеете меня переубедить? – Елена Николаевна гневалась на глазах. – Вы серьезно в этом уверены?

Она нависла над Кочкиным как скала, а Григорий Ильич отошел назад и заворчал, бросая на женщину упреки и претензии. Его голос только начал крепнуть, как вдруг из тоннеля донесся грохот.

Ключник выронил сигарету, Кочкин присел, а Елена Николаевна включила фонарь.

– Что это было? – первым заговорил Кочкин.

В лицо ударила волна теплого воздуха.

– Похоже на какой-то выхлоп, – произнес Леонид, утирая лоб. – Вы бы связались с Машей…

Елена Николаевна вызвала дочь по рации. Она удостоверилась, что с ней все в порядке, после чего Маша ответила, что причиной грохота послужила дверь. Она не знала, по какой причине дверь захлопнулась, и открыть ее не может до сих пор. Тогда Елена Николаевна поинтересовалась, не возвращался ли Попов. Маша ответила отрицательно, прибавив, что сильно напугана из-за случившегося, и хочет поскорее покинуть погреба.

Елена Николаевна еще сильнее захотела вернуться назад тем же путем, каким они сюда пришли, но тут за их спинами раздался сиплый голос Попова.

– Я так долго вас жду, – произнес Максим.

Все разом обернулись и увидели товарища, стоящего по другую сторону решетки. Попов был невозмутим. Зато все остальные члены группы замерли в растерянности. Первым из оцепенения вышел Кочкин.

– Макс, ты как там оказался?

– Я не знаю, – ответил Попов.

Он взялся за прутья решетки и пожал плечами.

Елена Николаевна и до этого находила в нем какие-то странности, но сейчас Попов казался ей совершенно отшибленным. Слабоумным. Ей даже перехотелось спрашивать что-либо. Пока он щупал прутья, словно не понимая, что перед ним, Гейкина потянула за ручку. Попов перешел на их сторону и воззрился к потолку.

Елена Николаевна осмотрела его с ног до головы и нашла очевидные несоответствия. Шлем на нем отсутствовал, в волосах запутался ком паутины, лицо было перепачкано углем. Один сапог порван. На той же ноге была порвана штанина. Но больше всего ее поразило то, что у Попова отсутствовал фонарь. Он точно вернулся из клоаки, где его изрядно потрепало временем.

– Наверное, мы где-то пропустили развилку, – произнесла она. – Это далеко отсюда, Максим?

– Я не знаю, – ответил Попов, одаривая ее тем же недоуменным взглядом, что и она его.

– Макс, с тобой все в порядке? – поинтересовался Кочкин. – Ты нас изрядно напугал.

– Да, – прозвучало в ответ.

Попов стоял напротив товарищей, и разглядывал их, как душевнобольной своих докторов.

– Дальше есть проход? – продолжил Кочкин.

– Да.

– А куда он ведет?

– Туда, – Попов указал в темноту.

– Я так и думал! – Кочкин хлопнул себя по лбу.

Попов вернулся к решетке, прошел через оставленную щель и двинулся вглубь тоннеля.

Группа последовала за ним. Через несколько минут они вышли к винтовой лестнице, которая долго поднимала их вверх. Ключник шел последним, и когда его силы иссякли, он вновь закурил. На этот раз не спрашивая разрешения у руководителей. Табак требовался ему, как бензин автомобилю. Задымив, он словно обретал крылья, и только отвлекшись на сигарету, сумел миновать еще с десяток винтов лестницы, прежде чем уловил позади себя тихий, но очень знакомый звук.

Ему послышалось, будто скулит щенок. Заинтересованный тем фактом, он остановился. Толстый зад Кочкина, до этого телепавшийся перед его носом, исчез. Теперь его окружала полная пустота и очевидный тоскливый звук. Ключник был снисходителен ко всем бродячим животным. У него дома жили две кошки, найденные на помойке и собака, спасенная и выхоженная после автомобильной аварии. Поэтому, когда звук стал проявляться в еще более молящем обличие, ключник не выдержал. Он повернул назад, спустился к самому концу лестницы и пошел на зов.