– Нам надо передохнуть, – сказал он. – Перекурить.

Елена Николаевна чувствовала к нему жалость. Она знала, что Леонид никогда не увиливал от грязной работы, и если кому-то требовалась его помощь, он всегда был рад ее оказать. Но сейчас она думала не только о нем. Она думала обо всей группе, и ее ответ был категоричен:

– Никаких передышек до конца пути, Леня. Все претензии к Григорию Ильичу.

– Ильич…

– Леня! – вступился Кочкин, которого вполне устраивало, как выглядит его подчиненный. – Будь мужиком, в конце концов. То ему покурить, то посидеть, то передохнуть. Тут идти осталось пять минут.

– Не могу я что-то, – пожаловался ключник. – Не дышится.

– Прислонись к стене, – посоветовал начальник ночной смены. – Сделай полный вдох и полный выдох. Главное, выпрями спину.

– Никто ничего делать не будет, – скомандовала Елена Николаевна. – Леня, если тебе плохо, возвращайся назад. Я не знаю, сколько еще идти. Думаю, лестница ведет под один из тоннелей, за ней будет либо подъем, либо развилка. Чтобы ты не потерялся, лучше возвращайся сейчас.

– Леня! – Кочкин выпятил грудь. – Соберись. Мы прошли всего двадцать метров.

Ключник почесал седую бороду и сказал:

– Со мной все в порядке. Идемте…

Елена Николаевна ступила на лестницу. Она заметила, что мох на стенах исчез, а свод покрывали плотные комки паутины. Зеленоватая дрянь теперь ползла по полу, где было влажно, а по бокам простиралась ровная каменная кладка. Лестница имела крутой уклон. Направляя луч света вниз, Елена Николаевна видела только несколько ступенек. Высота их превышала двадцать сантиметров.

– Эти тоннели строились для смотрителей, – прокомментировала она. – Князья здесь никогда не ходили. По высоте ступеньки можно оценить силу и телосложение людей. Такие лестницы явно не подходят для толстых зажиточных бояр и помещиков.

– Это точно, – прокряхтел Кочкин.

Его короткие ножки с трудом переступали со ступеньки на ступеньку. Кому-то могло показаться, что по лестнице скачет мяч.

– Леня, как ты?

Чтобы откликнуться, ключник остановился.

– Все норм, ребятки, – сквозь отдышку пробормотал он. – Все норм.

– Я видела много фотографий с подобными лестницами. Говорят, их строили короткими, но крутыми специально, чтобы вора можно было легко поймать. Я думаю, теперь Григорий Ильич понимает, насколько тяжело пришлось бы человеку тащить по такой лестнице ящик с бутылками. Максимум, на что бы его хватило – одна тара за ночь.

– Чтобы меня уволили с работы, – задыхаясь, прокричал Кочкин, – и того хватит.

– Как знать, – продолжила Елена Николаевна. – Может, вы и правы.

Лестница сделала еще один оборот, и группа вышла на ровный пол. Они оказались в просторном тоннеле, где ключник мог идти во весь рост, а Кочкин во всю ширь своего непропорционального тела. Здесь было необычно глухо. Потолок поддерживали деревянные опоры, связанные железными обручами. Стены, вытесанные грубыми руками, имели множество вкраплений и обвалов. Этот участок тоннеля напоминал старинную угольную шахту, по которой когда-то катились вагонетки.

Елена Николаевна указала на части прогнивших перекладин и предупредила беречь головы. После лестницы группа перемешалась, и теперь ее заключал Кочкин. Намотав на себя паутину, он был вынужден отстать. Елена Николаевна не стала его ждать, и пока Кочкин ворчал, ругался и рычал, идущий перед ним Попов успел так отдалиться, что луч рассеивающего света перестал его доставать.

Через пару минут Кочкин содрал с себя всю паутину и встретился с новой проблемой: как удалить липкую дрянь с пальцев рук. Испытывая отвращение ко всему мерзкому, Кочкин пошел на ожесточенный шаг. Он принялся тереть ладонями о стены. Вскоре паутина начала сворачиваться и отлипать. Избавившись от одной напасти, Кочкин осознал, что его никто не ждет, и в тоннеле он остался один. В этот момент он услышал странный гул со стороны лестницы, зовущий его так же сладостно, как когда-то звала жена.

– Кочкин, – тихонько летело сквозь темноту. – Ко-о-о-чкин…

Григорий Ильич не шевелился. Его круглые поросячьи глазки всматривались в изгиб лестницы. Ему чудилось, будто ступеньки накрыл белый туман. С каждой секундой туман густел и поднимался, а голос становился ближе.

– Ко-о-очкин, – ласковый шепот настиг его сознание, и он окончательно поверил, что в тоннель за ним спустилась жена.

Наверное, переосмыслила их сегодняшнюю ссору и пришла на его рабочее место, чтоб при всех извиниться. Дочь Гейкиной сказала, что он спустился под погреба по важному делу, и вот… она здесь.

– Иди ко мне… – протянул голос.

«Старая дура!» – проворчал Кочкин.

Он сделал шаг вперед и ударился о перекладину. Гнилое бревно вышло из паза и с грохотом упало на пол. Тотчас из образовавшейся дыры вылетели две летучие мыши. Кочкин охнул и припал к земле. Из него посыпались ругательства, доходчиво объясняющие, насколько он напуган. Летучие мыши скрылись в проеме лестницы. Кочкин тяжело поднял голову и обнаружил вокруг себя несколько больших костей. Когда он понял, что перед ним лежат человеческие останки, страх едва не оставил его без сознания. Он вскочил на ноги и понесся догонять группу. Пока его сапоги топотали по тоннелю, туман на лестнице рассеялся, и на человеческие останки ступила звероподобная нога.