Шрифт:
– И не подумал, и думать не намерен. Мне важно счастье сестры. Если вы придетесь ей по душе, я препятствовать не буду.
Ричард с облегчением выдохнул и заулыбался. А в Адаме все кипело и бурлило.
«Вот и все. Ты ж хотел от нее отвязаться. Вот и отвязался».
Стало больно дышать, чтобы не придушить плантатора, Адам сцепил руки за спиной до побелевших костяшек.
– Я препятствовать не буду.
***
Энни не вышла провожать гостя, Мэгг передала, что у госпожи разболелась голова.
Немного расстроенный Ричард отправился восвояси. А Адам остался в саду.
Темнело быстро, моментально, но Адам ориентировался в темноте и не боялся ее никогда.
Так и стоял в центре дорожки, ведущей к дому. Стройный, высокий, одинокий. Когда звездное небо отразилось в спокойном море, Адам развернулся и медленно побрел, но не к дверям, а к окну. Осторожно, по-кошачьи присел на подоконник, перекинул ноги в комнату и, прижав палец к губам, тихонько прошел к кровати, на которой, свернувшись калачиком, спала Энни.
Подскочившая было рыжая Мегги, была остановлена нетерпеливым жестом, присела в кресло в углу комнаты. А молодой мужчина завернул спящую Энни в ее же одеяло, как куклу, вынес на руках из спальни. Причем, каким образом Адам попал в комнату, таким образом он и ушел назад. Через окно. Легко перелез через подоконник, не выпуская свою дорогую ношу из рук, и исчез в непроглядной южной ночи.
У самой кромки прибоя, на отогретом дневным солнцем песке, под звездным небом, словно больше никого в мире не было вокруг, расположились две фигуры.
Сидящий простоволосый мужчина, на чьих коленях сладко спала завернутая в одеяло девушка, совсем по-детски подперев кулачком щеку. Рука мужчины покоилась на бедрах девушки.
И Адам был уверен, что даже выдав замуж эту девку, он будет приходить и бродить под ее окнами.
Как зверь. Верный зверь,стерегущий сон хозяйки его души и тела.
***
Всё она слышала и чувствовала.
И у приоткрытой двери во время разговора Адама с Ричардом. И когда Адам пробрался в спальню и завернул в одеяло.
Не хотелось ничего. Ни знать, ни чувствовать. Ланселот бился словно раненный зверь, провожая Гвиневеру в спальню Артура. Фабрицио злился и ревновал, вымещая на мальчишке Аурелио. Адам просто отдал Энни Ричарду.
– Не отдавай меня, - прошептала Энни и, испугавшись своих же слов, зашевелилась в обьятиях мужчины.
– Никому. Не хочу.
– Глупо, да? Мы с тобой глупцы. Мечемся, тычемся, вцепились друг в друга...
Пришедшая в голову мысль не радовала, но давала хоть какое-то объяснение всему происходящему.
– Слушай, а если вот так и надо? Погоди, погоди.. – Адам чуть встряхнул Энни и повернул лицом к себе. – Вот послушай. Если надо, чтобы мы нашли радость, успокоение и, может быть, ты нашла любовь в одном из миров, девочка?
***
Карибы. Встреча седьмая.
***
Если бы люди могли предугадывать, что будет с ними, хотя бы на шаг вперед. Ах, если бы дано было человеку понимание и предвидение. Хоть на день, на час, на минуту…
Но даже пройдя по мирам и временам, Агний чувствовал растерянность и страх перед завтрашним днем. Как просто было в Камелоте в чужой шкуре он понял только сейчас. Как сладко было в Вероне...
Здесь, чтобы противостоять, какая ирония, своему любовнику нужен корабль, нужна команда. Здесь надо прожить не один год, чтобы разобраться во всем. Или просто шагнуть в море...
Елин заглянула в глаза мужчины и почувствовала его смятение.
– Прости, я не хотела расстраивать тебя. Я не хотела, чтобы всё было вот так.
Их разговор продолжился уже утром в доме. Становилось привычкой уходить на закате и возвращаться с первыми лучами солнца, словно кто-то мог отругать их и запретить им.
– Не хотела… Мы оба не хотели себе такой судьбы… - Адам не пошел в комнату, а рухнул на диванчик у окна, широко расставив ноги и обхватив голову руками.
Днем он пошлет приглашение Ричарду, устроит судьбу Энни. Как можно скорее. Хочет она этого или нет. У него обещание Року Бразильцу, пусть даже он и не отец этой девки. Ее родителей он вообще не знает и знать не желает. Впрочем, как и своих! Если уж он Туата Де Дананн или Итхаква или еще кто-нибудь ужасающий для всех этих людей, то какая разница кто его рожал такого в муках!