— O Death, rock me asleep,

Bring me to quiet rest,

Let pass my weary guiltless ghost

Out of my careful breast.

Toll on, thou passing bell;

Ring out my doleful knell;

Let thy sound my death tell.

Death doth draw nigh;

There is no remedy.

Он сначала начал тихонько насвистывать саму мелодию, а потом мягким баритоном полушепотом запел.

Рок ему не мешал. Наоборот, подперев небритую щеку кулаком, заслушался, видимо, уйдя в свои воспоминания. И, совсем неожиданно, на словах:

«My pains who can express?

Alas, they are so strong;

My dolour will not suffer strength

My life for to prolong.

Toll on, thou passing bell;

Ring out my doleful knell;

Let thy sound my death tell.

Death doth draw nigh;

There is no remedy.»

Начал подпевать, притоптывая ритм ногой и добавляя ритма ладонью о столешницу. Так они и закончили. Дуэтом.

«Farewell, my pleasures past,

Welcome, my present pain!

I feel my torments so increase

That life cannot remain.

Cease now, thou passing bell;

Rung is my doleful knell;

For the sound my death doth tell.

Death doth draw nigh;

There is no remedy».

Несколько мгновений стояла тишина в каюте капитана.

— Не влюбись в мою обезьянку, она вся в мать – стерва. – Ни с того, ни с сего Бразилец выдал Адаму отцовский совет. – Или поздно уже?

Адам улыбнулся и опустил глаза. Если бы знал кэп насколько поздно, насколько в «десяточку» и поздно. Но промолчал.

***

Все утро команда отсыпалась, но к полудню поднялась суета, беготня и повсюду был слышен свисток боцмана, зычные команды квартирмейстера и ругань капитана.

Адам занимался комплектованием буера – маленького, но юркого суденышка, что пришвартовали к борту галеона и, он предназначался для путешествия капитана, его дочери и Адама.

Для всей команды Рок отправляет Энни к тетке на Гренаду, а Адам отправляется дальше на континент с поручением кэпа.

Энни бегала между кубриком и палубой, таскала какие-то мешки, маленькие сундучки и баулы, ее зеленая юбка мелькала, пузырясь на ветру, то тут, то там, заливистый смех раздавался, казалось, из всех частей корабля.

Матросы, видя благодушное, ну, почти благодушное, настроение кэпа, веселье его дочери и спокойствие Адама, выполняли свою работу четко и быстро.

Вечер близился, скоро Адам и Энни покинут бриг и пиратов. Рок не в счет.

***

То, что Энни привычно выполняла в дороге обязанности и юнги, и кока, и на побегушках была почти беспрекословно, не могло не удивлять Адама.

Рок следил за дочерью и впервые понимал, что детка выросла и повзрослела. Еще раз уверил себя в правильности того, что отправляет дочь на берег. Она - не сын. Ее путь не в море. Ее доля стать невестой с приличным приданным и осесть, окруженной детьми и хозяйством, рядом с добропорядочным жителем колоний.

Именно об этом и состоялся разговор между мужчинами, когда Энни свалилась с ног и заснула накануне.

"Вас можно принять за брата и сестру. Если б я не был уверен, что взял Мэг невинной, то решил бы, что она принесла тебя чуть ранее Энни"

"Ты хочешь, чтобы мы выдавали себя за родственников?"

"Я хочу, чтобы ты проследил за судьбой Энни, чтоб рядом с ней оказался приличный мужчина. Ты не пират по сути, тебя примут в обществе"

"Я понял. Когда ты вернешься, кэп, у Анны должен быть жених, а лучше муж".

"Что-то такое я и мечтал устроить для дочери Мэгги. Мне стоит надеяться на тебя?"