— Моя мама — пьяница.

Я лежу неподвижно, размеренно дыша. Не знаю, почему он рассказывает мне это, но я знаю, что на это есть причина, и девушка, которой я становлюсь, хочет услышать это.

— Она всегда была такой. Моя бабушка вырастила меня, но у нее случился инсульт, когда я учился в старшей школе, и с того времени она в доме престарелых.

Он замирает, а затем избавляется от невысказанных мыслей.

— В любом случае, после этого мы с мамой съехались, и я начал ходить в школу с ребятами. Я слышал, что у них есть группа, так что заставил их послушать, как я играю на гитаре. Один из парней, с которым встречалась моя мама, играл, и когда они расстались, его гитара осталась у нас, и я научился на ней играть.

Еще одна пауза, еще больше воспоминаний.

— Большинство дней моя мама была пьяной и агрессивной, так что я оставался у Адама. Даже когда его не было дома, большинство ночей я спал у него на полу просто потому, что не хотел находиться в своем собственном доме. Я много рисовал в то время. Я стал лучше играть на гитаре. И знаешь что? Я был счастлив. Это были первые годы моей жизни, когда я действительно был счастлив.

Я никогда не задумывалась о том, как вырос Джоэль, как он познакомился с ребятами. Вообще никогда не думала о нем. Теперь он — все, о чем я могу думать, и я хочу знать все. Я хочу знать ответы на вопросы, которые еще даже не придумала.

— Может быть, именно поэтому у меня нет машины или квартиры, или чего-то еще, — продолжает он. — Мне нравится спать на диване Адама, потому что я делал это, когда впервые почувствовал, что у меня действительно есть семья. Ребята были моими братьями, а их мамы покупали мне одежду и готовили обеды... Когда я был маленьким, один из маминых бойфрендов купил мне подарки на день рождения, он даже купил мне этот потрясающий гоночный трек «Hot Wheels Dragon», который я очень хотел, но через неделю мама бросила этого парня и продала все подарки ради денег на выпивку.

Джоэль вздыхает, я чувствую, как опускается и поднимается его грудь. Я провожу рукой по его мягкой футболке, и он произносит:

— Думаю, я просто привык ничего не иметь.

Спустя долгое-долгое время я произношу:

— Джоэль... Зачем ты рассказал мне все это?

Когда Джоэль не отвечает, я думаю, что он уснул, но затем он тихо произносит:

— Потому что я хочу, чтобы ты знала.

Он крепче прижимает меня к себе и добавляет:

— И я начинаю думать, что ничего не иметь — не самая подходящая вещь, к которой следует привыкать.

Глава 14

Mayhem выглядит до удивительного маленьким без людей в нем. Потолок кажется немного выше, но в то же время стены кажутся значительно ближе, словно они оправились после растяжения от потока тел, заполняющих клуб практически каждые выходные. Сегодня суббота, ранний полдень — как минимум еще пару часов снаружи не будет толпы, очередь появится лишь в то время, когда фасад здания при помощи магии слишком ярких огней и слишком громкой музыки вернется к жизни.

Скрип машины для мытья полов раздается где-то позади меня.

— Следующий! — выкрикиваю я, и Лэти покидает комнату, чтобы привести следующего человека.

До настоящего времени большинство из них были пустоголовыми фанатками, желающими получить фото и автограф. Возможно, я могла бы потерять (или нет) свое самообладание на одной из них и угрожать засунуть ей канцелярский нож куда-нибудь, где никто не смог бы его найти.

Мы вшестером сидим за длинным раскладным столом напротив сцены. Джоэль слева от меня, затем Шон, Адам, Роуэн и Майк. До фестиваля я бы чувствовала себя не в своей тарелке за этим столом. Теперь я почти уверена, что мое место здесь.

Утром прошлого воскресенья, проведя ночь в объятьях Джоэля, я проснулась рано, натянула шорты и спустилась вниз, чтобы приготовить чашку кофе. Шон уже стоял на кухне с растрепанными волосами и дымящейся чашкой кофе в руках.

— Ты рано, — подметил он, когда я набрала себе чашку и добавила туда сахар.

— Не могла уснуть.

Это была полная ложь, я могла бы проспать весь день. Большая часть меня хотела этого до тех пор, пока Джоэль оставался со мной в постели. Когда он обнимает меня — не храпит, и я сплю лучше, чем в одиночестве.

— Со стороны кажется, что ты довольно хорошо спала, — произносит Шон с ухмылкой, которую я ловко игнорирую.

Я прислоняюсь к кухонной стойке и дую на пар, поднимающийся над чашкой.

— Как прошел разговор о психованной фанатке прошлой ночью? — спросила я.

Я спросила так, словно это не беспокоило меня, словно ничего не могло меня задеть, но улыбка исчезла с лица Шона.

— Честно? — спросил он, и пар перестал улетать от моей чашки. Я задержала дыхание, и Шон сказал:

— Мы с Майком рассказали всем о том, как Коди переспал с двоюродной сестрой.