Шрифт:
Ну, судя по всему, у Олега проблем с деньгами нет. Я, конечно, это сразу понимала, там одна машина чего стоит… Но все равно, разглядывая продукты и пытаясь подсчитать, сколько здесь моих фельдшерских зарплат, я осознаю, что все, наверно, еще лучше, чем я думала.
Для него.
Для меня-то хуже.
Если человек вот так, запросто, тратит такие баснословные деньги на продукты для малознакомого человека… Господи! О чем я думаю?
Этот человек вот так, запросто, уничтожил двоих людей из-за малознакомого человека!
Из-за меня!
И пусть эти люди и людьми-то не могли называться, но все же!
И явно он настроен теперь на благодарность!
Конечно! Это же так очевидно!
И он придет!
Скоро, очень скоро!
Я закрываю холодильник и бегу проверять дверь. Закрыта. Я какое-то время трачу на то, чтоб дрожащими пальцами накинуть цепочку, а потом прихожу в себя.
И так смешно становится.
Но смеяться больно. И на ногах стоять неожиданно сложно. Я сползаю прямо по двери вниз, сажусь на пол, пытаюсь дышать и сдерживать истерический хохот. Дура я, дура…
Другая бы радовалась. Богатый ухажер объявился. Врагам морды бьет, тебе холодильник затаривает. А ты боишься. И чего боишься? Что потребует взамен чего-то? А что с тебя, дуры, взять? Квартиру?
Похоже, не нужно ему этого. На других уровнях плавает.
Тебя? Да смех один.
Тут вспоминается, как он живот мне целовал… Как смотрел, так странно, словно что-то невозможное видит, что-то нездешнее, чудесное… Не было в глазах его грязи, как у того же высокого мужика, что хватал меня за лицо, разглядывал.
Не было похоти. Другое что-то было.
Но, скорее всего, тебе это показалось, Оля.
И сейчас тоже сидишь, как дура, у грязного порога и пытаешься найти что-то хорошее в ситуации.
Глаза, там, какие-то… Поцелуи…
Я встаю, опираясь на дверь, иду в ванную, чтоб немного освежиться и приложить уже, наконец, эту чертову бодягу к скуле.
На обратном пути к дивану бросаю взгляд на круглый, покрытый скатертью стол и опять застываю.
Прямо посередине узорчатой вязаной скатерти стоит ваза с цветами.
Ваза моя, верней, не моя, прабабушкина. А вот цветы… Я подхожу, задумчиво трогаю нежные белые лепестки. Где он в октябре нашел ромашки? Разве это возможно? Крупные, с яркими желтыми сердцевинками, словно привет из короткого питерского лета.
Я наклоняюсь, но запаха нет. И все равно смотрю, и кажется, что они теплом отдают. Летним жаром, полевым ветром и свежестью.
Он шел ко мне в гости. С цветами.
Он говорил тогда, у парадной, «до встречи». И шел ко мне.
Часто ли мужчины сейчас дарят цветы?
Часто ли мужчины дарят цветы женщинам, от которых хотят только определённых вещей? Постели?
У меня, конечно, совсем нет опыта в отношениях. У меня не было мужчины, а все ухажеры исчезли, когда заболела бабушка.
Но я не в пустыне живу, я вижу, как относятся мужчины к женщинам. Парни моего возраста к девушкам. И очень мало, на самом деле, тех, кто приходит на свидание с цветами.
И уж тем более цветов не ожидаешь от такого человека, как Олег. Мне даже приходится напрячься, чтоб представить, как он покупает этот букет, как идет с ним по улице, садится в машину… А потом поднимается по ступенькам ко мне…
Я настолько ухожу в себя, продолжая машинально наглаживать нежные лепестки, что вздрагиваю, когда резко звенит звонок.
Вскакиваю, морщусь от боли в животе, потом отчего-то пытаюсь пригладить волосы.
Потому что точно знаю, что это он. Больше просто некому.
Он пришел… Зачем? Не будь наивной, Оля! Только не будь наивной! Не жди ничего!
Но в груди отчего-то так все сжимается при одной мысли, что он в самом деле просто пришел, чтоб получить благодарность за защиту. Чем-то я его зацепила. И вот подвернулась возможность. И даже цветы не надо больше дарить. Спас. Забил холодильник едой. Теперь пришел в гости.
Сердце стучит сильно, словно к двери подталкивает с каждым ударом.
Открывай, Оля.
Не бойся.
10. Примерно двадцать лет назад
— Привет, Шипучка!
Олег заходит в квартиру, оттесняя меня в глубину коридора. А я настолько поглощена необычным зрелищем, что даже не сразу замечаю, что он не один.
Да боже мой! Пусть хоть с ротой солдат бы зашел!
У него в руках цветы.
Опять.
Нежные, розовые пионы. Совсем небольшой букет. Так странно, так чужеродно смотрящийся в крепких пальцах, со сбитыми совсем недавно, буквально утром сегодня, костяшками.