Шрифт:
— Ольк. Олька…
— Что? Штаны порвал, как мне домой ехать теперь?
— Никак. Ко мне поедем.
— Размечтался. От тебя потом не уедешь, из этого твоего бункера гребанного… Не выпустишь же. А у меня смена завтра.
— Почему завтра? Ты же сегодня была?
— Ну и что? Попросили подменить…
Он молчит, хмурится сквозь сигарный дым, и я торопливо добавляю, чуя неладное и зная его дебильную способность влезать туда, куда не просят:
— Только попробуй!
Он молчит. Курит.
— Олег! Мне прямо сейчас уйти? Ты же меня знаешь, я Васю твоего прямо с окна выкину, если помешает!
— Иди ко мне, Шипучка, я скучал по-скотски просто.
Он говорит это так просто, так спокойно…
И я иду.
Забыв про злость, про то, что мы с ним опять чуть не повздорили.
Иду. Сажусь на колени, прямо в белье, с растрепанными волосами, несвежим после смены лицом, усталая и одинокая женщина.
И чувствую себя опять, как двадцать лет назад, молодой, веселой, участливой.
Совсем девчонкой, однажды пожалевшей страшного, опасного мужчину. Пожалевшей и полюбившей.
Дура такая была…
— Ольк… Может, поженимся все же?
4. Примерно двадцать лет назад
Случайный прохожий
Я по улицам темным лечу, я бегу, знаю, нет мне прощенья.
Знаю я, что за все заплачу, заплачу за свое преступленье.
Только знания тут не спасут, понимание здесь не поможет.
Там, куда меня черти несут, ждет в машине Случайный Прохожий.
Он случайный, случайный во всем, но сейчас он любимый и близкий.
Там, куда меня ветер несет, ждет давно он с бутылкою виски.
Он подхватит меня на лету, ночь растает во мраке кромешном,
Никуда я теперь не уйду, да и он не отпустит, конечно.
Будет ночь фонарями пугать — мой Случайный Прохожий укроет.
На любую беду наплевать, потому что он рядом, со мною.
Руки сильные, пристальный взгляд — и я чувствую, что пропадаю,
Что уже не вернуться назад, что назад нет дороги, я знаю.
Вот машина. А вот и он сам. Пусть на улице мрачно, промозгло,
Подниму я глаза к небесам и увижу огромные звезды.
М. Зайцева.
Я иду по тротуару, не оборачиваясь, спиной чувствуя пристальный пугающий взгляд случайно встреченного мною сегодня вечером на кладбище мужика.
Мужчины. Взрослого, гораздо старше меня.
Он едет за мною, тихо-тихо, крадется на своей черной иномарке, а я даже и не знаю, как называется его зверь. У нас в последнее время, в последние примерно пять-семь лет, очень много таких появилось.
Черных, глянцевых машин с хищными, резкими силуэтами. И ездят на них тоже хищники. Жестокие, наглые, опасные. Этим хищникам плевать на закон, мораль и прочие глупости, о которых так сильно пеклась моя мама когда-то. Они делают, что хотят, берут, что понравится.
По какой-то причине сегодня ему понравилась я. Наверно. Или хочет поиграть. Хищники, бывает, играют со своими жертвами. Мягко гоняют, направляя лапами, из угла в угол, легонько прикусывают, чтобы распробовать. Получить удовольствие от ужаса, от безысходности слабого. Ненавижу их.
Ненавижу.
За время работы в медицине, еще до скорой, санитаркой в терапии, я пару раз сталкивалась с такими.
И прекрасно знаю, чего от них ожидать.
Я иду по тротуару, чувствую на себе черный жадный взгляд и понимаю, что дела мои плохи.
А, учитывая, что он изначально проявил типа уважение, то очень плохи.
Потому что я ответила не так, как надо. Как правильно. Плохо я ответила.
— Эй, Шипучка, — он вышел из машины, поигрывая ключами, пошел ко мне, неловко замершей возле ворот станции, — поехали прокатимся.
— Зачем это?
Я отступила назад, в панике прикидывая, смогу ли добежать обратно на работу, пока меня не сцапали.
По всему выходило, что нет.
— Просто. Поговорим.
Он не улыбался. И смотрел. Ой, как смотрел! Внимательно, так, что у меня сердце падало в пятки.
— Мне не о чем говорить с вами. И некогда. И вообще…
С каждым словом я отодвигалась назад, в сторону тротуара, в сторону людной улицы, надеясь, что, если стартану сейчас, то он не успеет среагировать. А потом… Ну не будет же он меня на своих двоих догонять? Наверно, сначала в машину сядет. И пока вывернет, и пока выедет… Я уже затеряюсь среди толпы.