– « -

Одевшись и обувшись, я поправил под безрукавкой маленький мешочек, который всегда носил на шее.

Родители тоже носили такие мешочки. Всем нам их сделала мама. Материалом для них стали все те же шкурки сусликов.

Для начала мама вырезала из шкурок три круглых кусочка и двенадцать узеньких полосок. Далее, проколов по краям кусочков много дырочек и продев в дырочки на каждом кусочке по полоске, мама затянула полоски и завязала их на узелки. Края кусочков собрались гармошкой, и получились мешочки. Из остальных полосок мама сплела три косички, чтобы мы могли носить мешочки на шеях.

В мешочках находилась слюна дракона - самого большого и кровожадного хищника приютившей нас планеты.

Была она едко зеленого цвета, густой и вязкой, а еще обладала очень сильным и крайне неприятным запахом, который, собственно, и был запахом дракона.

Этого запаха сторонились все крупные звери планеты, включая хищников, которые, безусловно, представляли для нас опасность.

Сторонились они его потому, что драконы на них охотились.

Эти звери становились добычей драконов, когда ходили на водопой к большой реке, которая существовала на планете, или когда появлялись на других открытых пространствах планеты.

В лесу драконы ни для кого угрозы не представляли, потому что были чересчур громоздкими созданиями, чтобы в него попасть, а тем более по нему передвигаться.

Но это понимали мы, люди, а звери, на которых драконы охотились, не понимали, и тем слюна дракона сберегала наши жизни.

Звери мелкие запаха дракона не чурались, и вообще не реагировали на него никак. Видимо, потому, что ввиду незавидных своих размеров не изведали драконьих зубов в поколениях.

Это было здорово! Ведь иначе вся пузатая мелочь сбежала бы из нашей округи от идущего от нас запаха дракона. И каким бы тогда мясом питалась моя семья? Никаким!

Раз в неделю все мы развязывали свои мешочки, чтобы обработать себя их содержимым. Именно неделю держался на нас драконий, с позволения сказать, дух.

Каждый захватывал пальцем немного слюны дракона и смазывал ею места на теле, где запах сохраняется дольше всего: области за ушами, заднюю часть шеи, внутренние поверхности локтей, задние поверхности коленей и пупок. Волосы (на них запах сохраняется тоже долго) мы слюной дракона не пачкали. Довольно было и без того.

По мере надобности мы пополняли наши мешочки из запаса, которым обладали.

Мы могли бы и не носить на шеях эти мешочки, но носили, поскольку с ними чувствовали себя в большей безопасности.

То, что я купался, не снимая мешочка, и он через дырочки пропускал в себя воду, содержащейся в нем слюне дракона не вредило. Наоборот, контакт с водой способствовал ее сохранности, и мы с родителями ежедневно ей такой контакт обеспечивали.

Попала она в наше распоряжение по воле случая, о котором речь впереди. Однако пришла пора сказать, что ее запах имел свойство въедаться во все вокруг. Въелся он и в Тыра.

Запах Тыру не нравился. Как, собственно, и нам самим. Но из любви ко мне друг притерпелся к нему.

В стае друга тоже притерпелись к въевшемуся в их соплеменника запаху дракона, поскольку уважали нашу дружбу.

Когда, подросши, я смог понять, как опасны для Тыра его одиночные путешествия по лесу, он стал жаловаться мне, что от него уж совсем безысходно разит драконом. Я с фальшивым недоумением в глазах пожимал плечами, старательно изгоняя из своей головы мысли, как украдкой на исходе каждой недели ухитрялся мазануть слюной дракона по шерстке друга. Я переживал за него!

Его стая всегда держалась сообща и могла за себя постоять.

Взрослые и подросшие члены стаи, почуяв приближение опасного чужака, образовывали, как упоминалось ранее, круг, в котором прятали малышей.

Заняв таким способом оборону, они выставляли напоказ свои длинные и острые передние зубы. Те глубоко протыкали тело решившегося на нападение хищника, и раны от них плохо заживали.

Хищники не понаслышке знали о поражающих свойствах зубов морских свинок и на рожон старались не лезть.

Но Тыр был одним таким в стае, кому не сиделось на месте. Сызмальства, как уже говорилось, его одолевала любознательность, и он начал в одиночку путешествовать по лесу. Познакомившись со мной, он каждым вечером стал проделывать путь ко мне и обратно все через тот же лес. Одиночные смелые вылазки делали Тыра уязвимым перед хищниками. Он осознавал свою уязвимость и свой риск. Однако натуру не переделаешь, и Тыр вновь и вновь шел у нее на поводу.

Чтобы обезопасить себя по максимуму, он наловчился передвигаться стремительно, воспитал в себе смекалку и находчивость, приучил себя ежесекундно быть начеку, не упуская из виду ни малейшего шороха, ни любого подозрительного запаха.