— Вы видите на мне хоть одно украшение? — возмутилась я. Уж в чем, а в алчности меня еще никто не обвинял.

— Ага, — Сирил обернулся, и я увидела, как в зеленых глазах зажегся торжествующий огонек. — Ты настолько плоха в постели, что мой брат ничего не подарил тебе даже после первой ночи?

— Вот это вообще не Ваше дело, — огрызнулась я, ощущая, как щеки начинает заливать румянец.

— На твоем месте я бы прикусил свой язычок, — сообщил Сирил. — По нашим законам, все женщины рода, в который тебя все же посчитала нужным прилюдно принять моя мать, подчиняются мужчинам, а так как женой Дариона ты еще не стала, я тоже вполне могу наказать тебя за дерзость. Хочешь узнать, какого рода наказания я предпочитаю?

— Я абсолютно уверена, что не нуждаюсь в этой информации, — заверила я. — И вообще, мне кажется, Вам все же придётся обсудить подобное решение с Дарионом, вряд ли ему понравится, что Вы распоряжаетесь его… игрушкой. Кстати, — тут меня осенило, что Дарион предупреждал о матери и сестре, ни словом ни обмолвившись о брате. — А Вас вообще приглашали?

Блондина ощутимо перекосило.

— Я вправе навещать брата, когда пожелаю, — надменно бросил он.

Ага, значит, я права. С другой стороны, к чему мне очередной враждебно настроенный родственник? И вдруг он все же вправе распоряжаться моей судьбой? Дарион-то прямо скажем, от меня не в восторге, а если не станет заступаться, а решит, что наказание пойдет мне на пользу? Даже думать не хочу, что они способны придумать вдвоем с братом.

— Значит, мне очень повезло с Вами познакомиться, — «включила восторженную дурочку» я. — Вижу, Вам понравился десерт. Я сама его приготовила, мне приятно, что Вы так высоко оценили мои старания!

Сирил, к тому времени съевший уже два пирожных и принявшийся за третье, подавился и закашлялся. Я стучать по спине и помощь предлагать не спешила, во-первых, помня шутку Дариона, когда я прикоснулась к нему первой, а во-вторых, мстительно надеясь, что карма существует, и злобный брат задохнётся ну или хотя бы откусит свой истекающий ядом язык. К сожалению, Сирил прокашлялся без видимого ущерба для здоровья и поинтересовался:

— Если ты кухарка, отчего не на кухне?

— Потому что все готово и ждёт только остальных гостей. Тех, которых приглашали. И было бы чудесно, если б они тоже успели попробовать мои пирожные, — непрозрачно намекнула я.

Блондин хмыкнул, но четвёртое пирожное брать не стал. Зато налил себе доверху вина в бокал. Надеюсь, он не напьётся и не начнёт буянить до прихода Дариона. А то мне с ним не справиться, а прислуга навряд ли станет вмешиваться.

— Добрый день, — прозвучал в дверях звонкий голос. — О, Сирил, ты уже здесь! И уже пьян, я полагаю?

— Я тоже рад тебя видеть, дорогая Катрина! — Сирил отсалютовал ей бокалом, уже больше чем наполовину пустым. — Ещё не пьян, но старательно над этим работаю.

— Как обычно, — фыркнула девушка, подходя к столу и с явным интересом косясь на мой тортик. — А где же сам виновник нашего семейного сбора?

— Я бы сказал, виновница. И она прямо у тебя за спиной, — любезно просветил сестру Сирил. — Впрочем, неудивительно, что ты ее не заметила, я удивлён, что Дарион вообще согласился взять ее в жены, ничего выдающегося я не нашел, хоть и смотрел очень внимательно, — и нахал нагло подмигнул мне.

— Я в этом ни секунды не сомневаюсь, — усмехнулась Катрина. — А Дарион… Можно подумать, он мог отказаться!

Я почувствовала, что просто «обожаю» эту семейку, ухитряющуюся непринужденно обсуждать человека в его присутствии, делая вид, что на самом деле никого, кроме них, в комнате нет.

Впрочем, доля правды в их словах была — какой-то невероятной красавицей я не была, да, приятная, но не более. Та же Катрина, на мой взгляд, была гораздо красивее: иссиня-черные волосы, уложенные в прическу и заколотые, полагаю, серебряными, заколками, все равно спускались до талии, значит, распущенные они будут почти до колена; темные глаза с кошачьим разрезом, высокие скулы, вздернутый носик, пухлые губы, тонкая талия и довольно, хм, выразительная грудь, умело подчеркнутая очень узким, но длинным вырезом — и скромно, придраться не к чему, и воображение мужское наверняка разыгрывается, даже мое женское разыгралась. Катрина, безусловно, знала цену своей внешности и умела правильно ее преподнести. Странно, что никто еще не предложил ей пожениться. Или это она не хочет соглашаться?

— Спасибо, что почтили своим присутствием, Катрина, — стараясь сохранять голос ровным, произнесла я. — Даэра Амелия, полагаю, прибудет позднее?

Будущие родственнички уставились на меня как на заговорившую чайную чашку.

— Мама прибудет, когда посчитает нужным, — надменно заявила Катрина.

— То есть когда посчитает меня достаточно униженным долгим ожиданием, — прозвучал голос Дариона, а я подумала, что подозрительно часто радуюсь его появлению.

— Ну что ты, дорогой брат, это ведь только тебе можно оскорблять наш род, — усмехнулся блондин, вновь наполняя свой бокал.

— язв свои поступки я ответил сполна, а ты находишься в моем доме, так что следи за тем, что говоришь!-

На скулах у Дариона отчётливо проступили желваки.

Этот обед ещё не начался, а у меня было чувство, что он длится вечность.

— Раз даэра Амелия опаздывает, то ей придётся присоединиться к нам позднее, — быстро сказала я. Не то, чтобы я сильно возражала, чтобы старший начистил физиономию младшему (в исходе поединка я отчего-то не сомневалась), но тогда все забудут про обед, в который я вложила столько сил.