Он только что... отшлепал меня?

– О, у тебя большие неприятности! – я стала брыкаться. Это было бесполезно. Второй игривый взмах ударил меня сзади, и я издала разочарованный визг. – Не делайте этого, мистер Хоторн!

– Не делать чего? – нахмурился он. – Этого?

Третий удар. Я прикусила губу, прежде чем издать звук.

Достаточно, особенно после шлепка, превратившегося в нечеткое покалывание, которое распространяло серию дрожи, неконтролируемой мной. Я схватилась за его плечи, чтобы не упасть.

Боже. Он весь состоял из мускулов.

Я сглотнула.

– Отпусти меня сейчас же.

– Сейчас, Ваше Высочество.

Коул сбросил меня с плеча и приобнял. В итоге я прижалась к его груди.

Инстинкт подсказывал мне соединить руки на его шее, пощекотать пальцами его светлые волосы и молиться, чтобы мои три желания сбылись.

Первое желание: поцелуй.

Второе желание: поменьше одежды.

Третье желание: ночь страсти, такой грубой, жестокой и грязной, что я даже не могла бы попросить об этом джинна.

Но я давно научилась игнорировать эти чувства.

– Отпусти меня, – сказала я.

– Нет, пока ты не согласишься сделать то, что я скажу.

Черта с два. Я прицелилась в его грудь и атаковала. Все мускулы мира не могли защитить его сосок от скручивания.

– Господи!

Коул отпустил меня. Я приземлилась на ноги, но пригрозила ему большим и указательным пальцами, готовясь еще раз ущипнуть.

– Испытайте меня, мистер Хоторн.

Коул провел рукой по груди, массируя задетую гордость.

– Тебе повезло, что ты застала меня в хорошем настроении.

– Это хорошее настроение?

– Завтра я одеваюсь в форму и играю за «Монархов». Я планирую остаться там на весь сезон.

– Со мной это не сработает.

– Жестокая.

Коул повернулся к моим вещам и бросил мне сумочку. Моя координация рук и глаз ограничивалась нанесением подводки для глаз, и я отмахнулась от сумки, прежде чем она ударила меня.

Что, конечно, показалось Коулу смешным.

Так смешно, что он также бросил мне коробку с обедом. Я потянулась за ней, но она отскочила от моих пальцев и загремела у моих ног.

Коул боролся с моим креслом. К счастью, он не бросил его. Он схватился за ручки и скрутил пластик. Металл скрипнул, но Коул слишком торопился, чтобы как следует закрыть его маленькой защелкой сбоку.

Я закатила глаза.

– Отдай его мне…

– Я понял…

– Ты собираешься его сломать.

Коул хмыкнул, толкнув его ногой, когда я ударила по защелке. Стул сломался прежде, чем он успел убрать руку.

Сейчас, наверное, самое время уйти.

– Блядь! – Коул размахивал пальцами. Ругательства не прекращались. – Этот проклятый, мать твою…

Ой-ой. Я покалечила одного из крупнейших клиентов отца, менее чем за сутки до открытия сезона.

Полузащитнику не нужны были его руки. Правда?

– Я... принесу тебе льда, – сказала я.

Я нырнула в особняк, когда Коул пнул стул и запустил его в розарий.

– Я в порядке, – он стиснул зубы и последовал за мной внутрь. – Просто, блядь, иди, прежде чем подожжешь дом, или придушить меня во сне, или каков там твой гениальный план.

Я помчалась на кухню и стащила пакет со льдом из морозилки. Мне удалось завернуть его в полотенце, прежде чем Коул схватил меня за запястье, выбивая лед из моей руки.

– Что ты пытаешься со мной сделать? – его голос был низким, опасным. – Ты ... систематически выискиваешь мои слабости?

– Мне... мне очень жаль. Это был несчастный случай.

– Есть более легкие способы заставить меня сломаться.

Он не отпустил мою руку. Вместо этого он шагнул ко мне, и каждый его шаг был предупреждением, чтобы я попытала счастья в другой раз.

Я попятилась назад, у меня перехватило дыхание, когда я оказалась зажатой между полузащитником и стеной, без возможности прорваться.

Голос Коула превратился в шепот.

– Хочешь поставить меня на колени?

– Я... – я пожалела, что посмотрела в эти королевские глаза – прекрасные и торжественно голубые. – Я не планировала этого.

Но теперь это было все, о чем я могла думать.

Этот огромный, неповоротливый человек...

На коленях передо мной.

Но он был таким большим, что даже стоя на коленях, он мог смотреть мне в глаза. Я хотела бы, чтобы эта мысль не согревала мое тело, не сжимала меня в местах, которые не чувствовали жара в течение двух лет, с тех пор, как я забеременела.