Наконец, Сольвейг ступила на льняное полотно, расправила крылья, и была тщательно обтерта большим полотенцем.

Что делать дальше, кузнец еще не придумал.

— Что дальше? — словно прочтя его мысли, прошептала Сольвейг.

— Дальше…?

— Да, что мне сделать теперь?

Кузнец улыбнулся, взял ее за руку, дотронулся до сточенных коготков, и приложил ее к своим губам.

— Думаю, тело подскажет.

Улыбнувшись в ответ и неуклюже склонившись, она поцеловала его в губы. Как могла нежно.

Потом, обняв ладонями его лицо, она сделала это снова.

— Так, кажется, это делают?

— Да, — согласился он — начало положено. Рискнем?

— Рискнем — охотно согласилась она.

Кивнув в ответ, кузнец решительно скинул с себя рубаху, и, чуть замешкавшись, избавился от остальной одежды. Теперь они стояли друг напротив друга без всяких условностей и стеснения.

Сердце Сольвейг дрогнуло, когда взору ее предстала вся картина ее деяний. Свежие, еще белые шрамы украшали все тело кузнеца. Были они и на шее, и на спине, и на животе… В общем, можно сказать, везде, где падал взгляд, она успела оставить заметные следы.

— Я не думала… что их так много — вздохнула она.

— Уже поздно что-то менять. Выкинь из головы.

— Я не могу…

— Тогда не смотри.

В последний раз, взвесив свои шансы, кузнец приблизился к ней вплотную. Медленно положил ее руки себе на плечи, и осторожно обнял за талию…. Потом прижался щекой к ее прохладной коже и, наконец обнял.

Ничего страшного не случилось.

— Ты такой горячий! — удивилась она.

— А от тебя веет прохладой… Приятно?

— Очень….

Она прижала его к себе так, как малые дети прижимают к груди любимую игрушку. И ее вновь отвердевшие соски ощутимо врезались в его тело. Было трудно дышать… но вырываться совсем не хотелось. Ощутив приятный прилив сил, кузнец удивился. Усталость, которую он чувствовал минуту назад, как рукой сняло. Погладив Сольвейг по спине, он, наконец коснулся ее ягодиц. Но не так как делал это раньше, а с пристрастием. С чистым мужским интересом!

Реакция его тела была предсказуема. Пригревшаяся на его теле дева, вздрогнула, когда упругий горячий предмет, быстро твердея, скользнул по внутренней стороне ее бедер и занял место меж ее ног…. Почему-то сразу захотелось его сжать. И она это сделала. В ответ горячий предмет ощутимо дрогнул.

— Это… всегда так происходит? — удивилась она.

— Что?

— Ну вот… это? — она снова сжала его плоть меж своих бедер, и ощутила сильную пульсацию в ответ.

— Да — ответил он, — вероятно так и бывает, это… приятное чувство.

— Ага… — согласилась она продолжая осторожно сжимать его меж ног.

А так? — Арон склонился и с удовольствием поцеловал ее сосок.

От этого дыхание Сольвейг сбилось, а зрачки расширились. Когда он прикоснулся ко второму соску, все повторилось.

— Так тоже хорошо — призналась она тихо.

— Мне продолжать?

— А дальше тоже будет так приятно?

— Вероятно, да — он снова коснулся губами ее груди.

— Это так необычно…

— Что?

— Ты такой мягкий… но сильный. Ранимый телом, но крепкий духом.

— Это хорошо или плохо?

— Не знаю… — она поцеловала его в губы — но, мне нравится и…. я не хочу тебя съесть.

Она ослабила свои объятия и осторожно соскользнула с его плоти. Кончики ее крыльев трепетали от волнения, а лицо слегка порозовело. Она не пыталась скрывать свое возбуждение, но, все же, была смущена.

— Внутри все дрожит — поделилась Сольвейг, неуверенно — Так и должно быть?

— Да — улыбнулся кузнец — так и бывает. — Волнение, дрожь, томление внизу живота…

Она покраснела еще больше. Ее сероватая кожа не смогла этого скрыть. Кузнец с интересом наблюдал за ней. Метаморфозы, происходящие с ее сознанием впервые, были столь забавны и столь опасны… Ей самой не ведомо что будет в следующий момент, и какая мысль или желание возьмут верх в ее голове. Ведь она изначально крепче и сильнее любого человека. Забывать об этом совсем — не стоит…

— Знаешь — вдруг встрепенулась она — хоть наши тела уже совокуплялись, но я сильно волнуюсь.

— Давай отложим это. Ничего страшного не случится.

— Нет! — возразила она.

Ее длинные крылья расправившись сделали мощный взмах, и пол ушел из-под его ног. Небольшие предметы попадали со своих мест, свечи потухли, а камин, напротив, вспыхнул еще ярче, отозвавшись треском и снопом искр. Крепко прижимая его к себе, Сольвейг поднялась в воздух и тут же, опустилась на софу. Мягко подмяв Кузнеца под себя, она устроилась на его коленях. Так, она могла обнимать его тело своими ногами и чувствовать под собой отвердевшую плоть.