С улицы доносились уже совсем отчетливые звуки. Приятных моментов они не сулили.

— Тебе пора — прошептал Арон.

— Так внезапно?! Но почему все вот так…

— Видимо так нужно… — Арон не нашел других ответов.

— Глупые люди. Раньше я бы просто поубивала из всех. Сожгла деревню дотла. Вырезала скот….

— Да, где-то я это уже слышал. Что же изменилось?

— Я…. не хочу. Теперь не хочу. — призналась она честно.

По крыше и ставням забарабанили первые камни, брошенные возмущенной толпой.

— Давай! — он подтолкнул ее к окну в противоположной стене, на ходу закрепляя на меж крыльев компактный обтекаемый бокс.

— Мы ведь увидимся снова? — прошептала она.

— Конечно. Только позже. А теперь улетай! Быстро!

Поцеловав кузнеца в губы, Крылатая дева бросила на него прощальный взгляд, приняла из его рук черный подсумок с недовольно урчащим зверьком внутри, и, взмахнув крыльями, взвилась высоко в небо. Черный доспех красиво контрастировал с ее светлыми крыльями.

— Вот и молодец… — сказал он тихо — Вот и славно!

— Вероятно они сожгут твой дом — прозвучал в голове еще непривычный голос.

— Непременно сожгут — вздохнул Арон. — Надо что-то делать.

Оглядевшись, он сорвал с постели белье и одеяла. Все что попадалось ему на глаза, будь то книги, свитки или странные безделушки — все полетело на пол. Люди с наружи уже выкрикивали его имя. Сначала робко, потом смелее, подзадоривая друг друга и нагнетая атмосферу. Еще бы… такое событие! Приходилось двигаться быстро.

Связав все ценное в тюки, кузнец поспешил вниз. За три приема Арон осторожно сбросил вещи в колодец. Предвидя подобное развитие событий, он заранее сковал решетку и подвесил ее на цепях чуть выше воды. Заклинив в каменной горловине круглую деревянную крышку, он засыпал все сверху песком из кузницы. Так бесценные вещи наверняка уцелеют. Потом, он вернулся за тем самым топором, что так интересовал валькирию. Народ снаружи уже бесновался. Мысленно собравшись, кузнец открыл дверной засов и спокойно вышел за дверь…

Факельное шествие было в самом разгаре. Собралось все селение от стара до млада. Ну и, конечно, местный староста, лекарь, и здоровенный скотник с кувалдой. Люди, в борьбе за правые идеалы выглядели как всегда решительно, глупо и бескомпромиссно.

Когда кузнец появился, шума поубавилось. Хотя лицо его выглядело спокойным и слегка заспанным. Черное облачение, под которым явно скрывался доспех и внушительный боевой топор, которым он слегка постукивал себя по ноге — приятных иллюзий не внушали.

— Что вам нужно? — вежливо поинтересовался он.

Первым очнулся староста:

— Да вот, понимаешь… люди утверждают, что крылатого дьявола ты у себя приютил. И не отпирайся! Я сам видел ночью как «оно», сверкая срамом залезало в твое окно.

— И что же вас привело той ночью к моему дому, уважаемый староста?

— Промысел Господень. Что же еще! Так ты будешь отпираться? Или сознаешься?

— Это не дьявол — улыбнулся кузнец как можно искреннее.

— Нет? Ну тогда кто же это? Поведай нам.

— Валькирия — просто признался он.

Староста поперхнулся и перекрестился.

— В наших то краях!? Будь искренен поведай все без утайки!

Для полноты картины не хватало фразы «сын мой», но староста вовремя осекся.

— Тут нет особой тайны… Она возвращалась с какой-то войны, но была ранена. Я подобрал ее в поле. Ночью, когда ходил за сломанным плугом, по вашей просьбе.

— Это было довольно давно… И что она была здесь? Все это время?!

— Да — кузнец пожал плечами — она попросила о помощи, и я не смог отказать.

— Прямо так и попросила!? — съязвил стоявший рядом скотник — Чего ты нам сказки рассказываешь? Давай ее сюда!

— Она была весьма хороша собой и сердце мое дрогнуло — вот и все. А тут ее больше нет. Она улетела.

— Хороша собой, говоришь? — прищурился известный своей похотливостью лекарь.

— Ангельски хороша — подтвердил кузнец мечтательно. Он окончательно вошел в роль.

— Не богохульствуй, кузнец! — Предупредил староста.

— Как и улетела?! — рослый скотник потеснил старосту с явным намерением это проверить.

— Мой дом — ваш дом. — Арон толкнул ногой дверь и отошел в сторонку, приглашая желающих убедиться лично.

Несколько особо ретивых селян во главе со скотником, с вилами и факелами ворвались в дом, но так ничего и не найдя вернулись на улицу.

— Пусто — отрапортовал Скотник. — Кузнец, а живет хуже меня. Ни тебе столового серебра ни золота, ни шкуры медвежьей. Взять то нечего. Тьфу!

— М-да… — Староста сунул голову в проем, попытался что-то разглядеть в потёмках, но заходить не стал.