Алекс ударил.

Нож воткнулся в стену в сантиметре от татуировки.

— Все, что ты захочешь. — выдохнула Роуз.

Она дернулась навстречу и остервенело впилась в губы. Толкнула, ловко подбив ноги, упала, утянув за собой, в голос рассмеялась и снова приникла к губам.

Алекс поднял голову:

— Я…

— Заткнись!

И она снова прервала его поцелуем. И все никак не могла оторваться.

Все, что захочешь…

Алекс закрыл глаза и ответил на поцелуй.

По коже потянуло ветром.

В квартире-то?..

Алекс открыл глаза.

Все пропало. Диван, стол, зеркало, записка на полу, сам пол. Под спиной снова — растрескавшаяся земля, а вокруг — клубы фиолетового тумана. Оставленный в стене нож перепрыгнул обратно в руку… И самое главное — Роуз! Она тоже здесь, она, черт возьми, не исчезла!

— Ты… Ты что, была настоящая?! А если бы я все же убил тебя?!

Она задорно улыбнулась, теребя жетоны на шее:

— Я же сказала, что не верю тебе.

Алекс выругался и мостиком сбросил ее с себя:

— Вот дура! Какая же ты дура!

— О, если бы я получала юнит каждый раз, когда слышу это от тебя!

Алекс потянулся к ее ноге, она проворно откатилась и захохотала. Алекс тоже улыбнулся против воли, но тут же взял себя в руки:

— Ладно, завязывай. Надо понять, что происходит. Веселье потом.

Роуз по-птичьи склонила голову к плечу:

— Что конкретно тебя интересует?

— Например, почему мы еще живы. И не мерещится ли мне все это.

Роуз улыбнулась и протянула руку:

— У меня есть ответы на все твои вопросы. Идем.

Алекс усмехнулся:

— Неужели? И почему я не удивлен…

Щелкнула зажигалка, Алекс прикурил и оставил нож крутиться в руке. В другую руку взял узкую ладошку Роуз:

— Ладно. Веди.

Через пару минут из фиолетового тумана выступили три силуэта — два повыше, один пониже. Он, бормоча, поливал длинную палу остро пахнущим алкоголем.

— Вы все же сбрендили, да? — осведомился Алекс. — Не лучше ли это выпить?

Пол замер:

— Ну, точно! Все сходится!

Мистер и дамочка переглянулись:

— Что сходится?

— Палка, вата, алкоголь, огонь! Клифф, Ради, я, Алекс! И Роуз? А Роуз тут как?.. Плевать, Корд, дай огня!

— За всех не скажу. — мистер полез в карман. — А вот Пол, кажется, все же тронулся.

Эльф отмахнулся и сунул в лицо Алексу арматурину, на конце которой капал алкоголем здоровый ком ваты.

— Ну!..

Алекс вздохнул и зажег на торце ножа лепесток пламени. Пол подпалил свой импровизированный факел…

И туман вспыхнул!

Кучей металлической пыли, облаком распыленного этанола!..

Вот странно, вроде бы людям в эпицентре объемного взрыва таких масштабов не полагается придумывать ему красивые эпитеты. Им полагается моментально и молча перестать быть.

Но никто не торопился умирать. Даже наоборот — тревожно озирались по сторонам, впервые за долгое время глядя друг на друга без фиолетовой пелены.

Все, кроме Роуз. Она задрала голову к небу, туда, откуда лилось молочно-белое сияние, и счастливо смеялась.

Клифф прикрыл глаза ладонью, рассматривая силуэт невысокой стройной женщины. Он лучился жемчужным светом, а контуры будто растирались в окружающем пространстве, так что нельзя было в точностью сказать, где он еще есть, а где — уже отсутствует. Черты лица незнакомки были мягкими и какими-то чересчур идеальными, настолько, что даже мысли не возникало о том, что это — живое существо. Не бывает таких идеальных людей, тем более светящихся.

И уж тем более не бывает людей с равномерно-белыми глазами. А еще на незнакомке не было ни клочка одежды. И ни единого волоса.

— Да ну… — тихо истерил Пол. — Да вы…

Он задохнулся эмоциями, понурился и махнул рукой.

— Я же говорила, что они справятся. — повторила Роуз и шагнула к силуэту, улыбаясь до ушей.

— У меня и тени сомнения не было.

Это нельзя назвать голосом. Это тысячи голосов сразу, миллионы. Но они каким-то неведомым образом не мешают друг другу, не перекрывают, не диссонируют. Если прислушаться, можно даже выделить каждый отдельный — от глубокого командирского до звонкого детского. И будто бы даже голоса родителей. Вот ведь какая штука — самих родителей память не удержала, а вот голоса…