Андрей хохотнул:

— Ты с ним осторожней: Игнатьич такую дегустацию тебе устроит — в дверь потом не пролезешь!

— А ты молчи, молодёжь! — с напускной строгостью рявкнул повар. — Лучше учись, пока бесплатно учат…

Глеб слушал вполуха. Мысли его были мрачными, что не укрылось от повара:

— Мне кажется или настроение у тебя как у червя, насаженного на крючок?

— Нормальное у меня настроение… — пробурчал Глеб.

— Значит, плохое, — заключил Серафим Игнатьевич. — Дай-ка угадаю: ты чувствуешь себя сыном боксёра, который вместо бокса учится танцам.

Идар, раскладывая формы для теста, покосился на Глеба:

— Не обижайся — Игнатьич любит психотерапию… И мается ею, когда не просят.

— Я к тому, — бросил повар, — что мысли эти лучше оставить: никому тут нет дела, маг ты или нет. Живёшь с нами, и живи.

Глеб отвернулся: легко им говорить!..

Вот Андрей зажигал огонь без спичек (тот соскальзывал прямо с пальцев!), Серафим Игнатьевич перемещал предметы по воздуху, и даже Артём призывал ветер. А что мог он, Глеб? Возить в кладовую пирожные, толкая перед креслом тележку…

Здорово. Ажурно.

Дея сказала, его место в Близборе, но вдруг ингениум так и не даст о себе знать? Выходит, место он занял не своё?

Андрей вдруг спохватился:

— Нужно зеркало включить — матч уже идёт!

Большое зеркало, похожее на монитор, висело над печью из нержавейки. Под взглядом Идара в нём вспыхнуло изображение.

— Сегодня «Соколы» играют с «Легионом», — бросил Андрей. — Могу поспорить, разгромят его всухую!

Игра уже шла: она походила на футбол, но мяч иногда взлетал с поля. Идар пояснил:

— Магия воздуха. К ней можно прибегнуть пять раз за тайм.

— Так мяч подлетел уже три раза, — заметил Глеб.

— Потому что «Легион» подпустил «Соколов» к воротам, вот и выкручивается, как может. Если мяч будет на траве, «Соколы» забьют.

— Они и так забьют… — буркнул Андрей.

Матч прервался рекламой: разгромленная кухня, за столом плачет женщина, а сзади стоит старик, просвечивающий, словно призрак, и во весь беззубый рот ухмыляется.

«Злыдень — крайней опасный дух! — вещали за кадром. — Защитите себя и своих близких с помощью амулетов! Купите «Антизлыдень» — и ваш дом буден защищён!»

Сцена сменилась: женщина машет амулетом, а старик-призрак убегает. Глеб вытаращил глаза:

— Это спиритус? Как сверкушка?

Братья захохотали, Серафим Игнатьевич улыбнулся. Отсмеявшись, Идар ответил:

— Ты б ещё жабу с бабочкой сравнил! Сверкушки в воде живут и никого не трогают, а злыдень… это злыдень.

— Я ведь из неволшебки, — напомнил Глеб.

— А духи и там есть…

— Там они бестелесны, — уточнил Андрей, — не все, но большинство: люди ходят сквозь спиритусов, а те питаются их эмоциями — радостью, страхом, болью… Готов спорить, что когда с тобой это случилось, — он кивнул на кресло Глеба, — рядом была дюжина духов.

Андрей вдруг умолк — видно, смекнул, что брякнул лишнее. Под хмурым взором Серафима Игнатьевича он даже сглотнул. Глеб поспешил вмешаться:

— А почему я не видел спиритусов рядом с «Фабрикой» — ну, кроме сверкушек?

Идар с Андреем переглянулись.

— Их тут полно, — Серафим Игнатьевич отчего-то смутился. — Просто…

Андрей виновато кашлянул:

— Духи чувствуют, что ты из неволшебки… И сторонятся того, кто не использует магию.

Глебу стало обидно: он бы использовал её, если бы знал, как!

— Народ, дайте противень, — попросил Идар, явно желавший сменить тему. Глеб потянулся к противню, но тот взлетел, стоило повару лишь пальцами щёлкнуть. Противень оказался у Идара, а движения Глеба никто и не заметил.

Оставаться в цехе ему расхотелось.

— Я спать поехал… — Глеб развернул кресло.

— Так ведь всего девять, — удивился Андрей.

Глеб не ответил. На душе его не просто кошки скребли — прайд львов дружно чесал о неё когти.

В неволшебке он был белой вороной, потому что не ходит, а тут он ещё и не маг — в отличие от остальных.

Ажурней некуда.

Но огорчался Глеб зря: «не магом» ему оставалось быть ровно восемь часов.

Из-за дурного настроения Глеб и правда лёг спать. Ему снилась «Фабрика», только безлюдная: цеха с кафе пустовали, и он ходил между столиками (во сне Глеб часто мог ходить), слыша за окнами ветер. Поднявшись на второй этаж, он увидел лежащего на полу Далебора, склонился над ним и…

— Пожалуйста, не пугайтесь.

Глеб открыл глаза, чувствуя, что его тормошат. На соседней кровати сопел Артём, но в тёмной комнате больше не было никого — наверное, приснилось…