Если же дверь в течение длительного времени так и останется закрытой, Герман позвонит Саше по ее малининскому телефону. Скажет, что находится в Москве и скоро приедет к ней. Тогда она наверняка попытается уйти из дома. Тут-то Герман ее и встретит.

Но дверь открылась, и из нее показался мент...

12

Митин и другие

– Руки за голову и иди в комнату к Саше, - тихо сказал Косте неизвестный ему мужик, упираясь дулом пистолета в его лоб, и Митин, мелко переступая, спиной вперед двинулся в гостиную.

– О, Господи! Финк!
– невольно вскрикнула Ликина, увидев нежданно возвратившегося старшего лейтенанта и его конвоира.

– Ишь ты!
– удивился Герман Финклер.
– Давно ли ты знаешь меня под этим именем, детка?

Еще стоя в подъезде, он питал к Саше Ликиной довольно мирные намерения. Герман даже рассчитывал в случае полного ее раскаяния не только подарить недавней подруге жизнь, но и сохранить с ней достаточно близкие отношения, понизив ее статус с официальной любовницы до девушки по вызову. В конце концов, женщины такого класса в жизни нечасто встречаются.

Но, увидев у нее дома, в приватной обстановке - на столе недопитое спиртное и недоеденные закуски, - самого настоящего мента и услышав из ее уст собственную криминальную кличку, он понял, что она разнюхала про него слишком много и в своем предательстве зашла чересчур далеко.

А значит, эти двое живыми отсюда теперь не выйдут, но сначала они скажут все, что им известно, по интересующему его делу.

Если бы Митин мог в этот момент оглянуться, его бы потрясла перемена, произошедшая с Сашей: из несколько вздорной и нервной, но решительной и уверенной в себе женщины она мгновенно превратилась в потерянное, загнанное существо. Весь ее облик излучал страх и молил о пощаде.

– Мне сообщили, что тебя больше нет в живых, Гера, - еле слышно прошелестела она.

– А тебе ведь этого очень хотелось! Так?
– злобно выкрикнул Финк, еще более плотно прижав ствол пистолета ко лбу старшего оперуполномоченного.

– Эй, мужик, ты бы пушку убрал, что ли, - осторожно попросил Митин, боясь даже моргнуть, но Финк это пожелание проигнорировал, посоветовав в ответ:

– А ты, заткнись, мусорок! Заговоришь, когда я тебе вопросы начну задавать.

Костя не решился с ним дискутировать, застыв на манер пещерного сталагмита, не сводя расширившихся зрачков с пистолетного ствола и сложив руки на собственном затылке.

– Что стряслось, Гера?
– робко спросила актриса, стараясь, по возможности, взять себя в руки.

– Она еще спрашивает!
– горько усмехнулся Финк.
– Это твой новый ёб...рь, что ли?
– кивнул он в сторону Кости и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Я буду тебя спрашивать, дорогая, ты будешь отвечать. Если какой-либо из твоих ответов меня не удовлетворит, я для начала твоему хахалю мозги вышибу. Я внятно излагаю?

– Конечно, конечно... Ты же знаешь, я тебе никогда не лгала.

Саша произнесла эти слова с откровенно фальшивой интонацией, чем вызвала на лице Финка очередную насмешливую гримасу.

– На сцене ты врешь более естественно, - с глумливой улыбочкой отметил он.
– Но довольно болтовни! Итак, главное - где товар?

Но Саша не спешила отвечать, как будто чего-то ждала, чем вызвала приступ раздражения у Финка:

– Тебе что, сучка, помочь ботало наладить?

Ответ Ликиной прозвучал неожиданно для Германа твердо, так, словно ситуация кардинально изменилась, причем не в его пользу:

– Ты можешь ни за что ни про что убить ни в чем не повинного человека. Ты слишком раздражен и способен совершенно случайно нажать на курок. Пусть старший лейтенант сядет в кресло. Ты можешь держать его на мушке, если тебе угодно.

– Ты что, условия мне диктовать собираешься?
– не слишком-то грозно произнес Финк, озадаченный произошедшей с Ликиной метаморфозой.

– Пусть он сядет, иначе разговора не получится, - теперь уже почти жестко потребовала Саша, и Финк спасовал:

– Ну, присаживайся, мусорок.
– Почему бы и не выполнить последнее желание обреченной на смерть женщины, нашел он для себя подходящее оправдание проявленной им слабости.

Митин, находившийся лицом к входу в комнату и потому мало сомневающийся в том, что последует далее, с огромным чувством облегчения оторвал свой лоб от пистолета и буквально вжался в мягкое глубокое кресло.

В тот же миг в правый бок Германа Финклера вошло лезвие ножа. После чего Леха Жук выбил из его руки пистолет и повторным ударом вогнал финку в полость живота человека, которого около двух суток назад обнаружил в багажнике угнанной "БМВ" и посчитал его мертвым. Тогда он ошибся, но теперь эту ошибку вроде как исправил.