На первом же заседании Временного правительства для окончательного избрания желаемой народом власти (посредством тайного голосования) было решено провести Учредительное собрание. Назначено оно было на сентябрь текущего года.

2

Антон не узнавал Алексея Алексеевича – так воодушевлён и деятелен был его отец теперь. А воодушевиться было отчего: Милюков и ещё несколько представителей партии кадетов вошли в состав Временного правительства. Милюков занял пост министра иностранных дел. За несколько дней общими усилиями кадетам удалось протолкнуть в программу Временного правительства многие пункты своей партийной программы.

Есть всё же иная воля над людьми, внявшая чаяниям Алексея Алексеевича. Да, крови не удалось избежать, но ведь могло быть и хуже! Теперь не время ныть. В конечном итоге всё как будто вырисовалось не в таком уж страшном виде – а значит, не всё потеряно, и нужно, повыше закатав рукава, браться за дело! Перво-наперво не дать разрастись беспорядкам и преступлениям, а потом и вовсе их прекратить, сделать процесс перерождения общества управляемым, и главное: сообща, вкладывая все силы, строить новое государство!

Был обновлён и Центральный комитет партии, пересмотрена её программа и устав. Появились новые партийные блоки в других городах, популярность кадетов росла, число людей, желавших стать членами партии, тоже.

Внутрипартийные перемещения не обошли стороной и Алексея Алексеевича, он был назначен на одну из ответственных должностей в отделе пропаганды и был рад этому назначению. Должность была близка ему. Здесь он на своём месте, сможет в полной мере претворять в жизнь исповедуемые им идеалы, ведь всё начинается с воспитания, оно – основа социальных преобразований! И Алексей Алексеевич теперь причастен к нему так близко, как немногие иные.

Работу в своей конторе Алексей Алексеевич временно оставил, передав дела помощнику, но свободного времени у него, тем не менее, не прибавилось. Дома он стал появляться ещё реже. Пропагандистская деятельность партии была развёрнута масштабно. Огромными тиражами издавались брошюры и воззвания, требовавшие редактуры и грамотных, максимально понятных выдержек из программы – приходилось лично контролировать процесс на вверенных участках. На фронты и в госпитали командировались подготовленные представители партии для чтения лекций о политической ситуации в стране, а для этого их самих предварительно нужно было готовить и инструктировать: как следует общаться с малограмотной людской массой, чего говорить не стоит, на что делать акцент; проводились регулярные длительные дискуссии с представителями других партий, на которых нельзя было ударить в грязь лицом – только так можно было привлечь на свою сторону большинство.

Марии Александровне устремления мужа были безразличны. Она не общалась с ним на эти темы, никак не оценивала происходящих событий, но в молчаливом взгляде её он чувствовал укор, и – в своём лице – всем, подобным ему, сошедшим вдруг с ума. Бывая на улице, Мария Александровна смотрела на этих людей испуганно и брезгливо. Так ребёнок смотрит на нищего, прозябающего у заплёванного входа в трактир или на обочине тротуара с протянутой рукой, и детским своим умом не может понять: как и почему этот человек – такой же с виду, как любой другой, – мог докатиться до такой жизни.

Алексей Алексеевич не выдержал однажды этого взгляда, готовясь утром к выходу из дома, застёгивая пиджак перед зеркалом. Подошёл к сидящей на диване Марии Александровне, присел рядом, нежно взял её руки в свои, подумал, что теперь он сможет оправдаться перед ней:

– Машенька, я стараюсь не ради своего развлечения. Именно так, в конечном счёте, я в максимальной степени могу помочь Володе. Поверь мне, всё будет хорошо…

Мария Александровна ничего не ответила. Выждав ещё несколько секунд, Алексей Алексеевич, сокрушённо вздохнул, поцеловал её в щёку и вышел – опаздывал уже.

К концу марта партийное руководство единогласно решило направить Алексея Алексеевича в Москву для оказания помощи в организации дела пропаганды там – он прекрасно зарекомендовал себя в Петрограде, за короткое время наладив и поставив на верные рельсы этот процесс, «да и необходимость карьерного роста никто не отменял», – шутливо похлопал его по плечу один из товарищей после заседания, поздравляя с повышением и оказанной честью.

Алексей Алексеевич сдержанно улыбнулся, кивнул: он не знал, не мог пока понять, радоваться ему этой новости или нет. Она была ему приятна, тешила самолюбие, но радость нового назначения затмевал предстоящий разговор с супругой.

Мария Александровна восприняла весть о новом назначении мужа снова с невозмутимым лицом и, к удивлению Алексея Алексеевича, не отказалась ехать с ним, а он-то уже заготовил несколько доводов для уговоров. Но теперь поспешил перевести разговор в другое русло, на бытовые женские темы:

– В Москве нас уже ждут, обещали и для тебя найти занятие. Если захочешь, будешь работать со мной, а нет – сама решишь, как проводить время… Обещали нам хорошую уютную квартиру, – Алексей Алексеевич поморщился, одёрнув себя: «Это было лишнее, опять скажет: только о себе думаешь, когда сын…» Он решил не испытывать судьбу больше. – В общем, Машенька, тебе понравится, я думаю… Тем более, наш отъезд временный.