Глаза султана округлились от ужаса, он захрипел под напором моей хватки. Я зло улыбнулся, приставляя остриё кинжала к его груди.

— Ты — таргов ублюдок! — прошипел я султану. — Думал, можешь безнаказанно украсть мою жену, издеваться над ней — и тебе сойдет это с рук? Я могу убить тебя прямо сейчас и тем самым отомщу за оскорбление, нанесенное тобой.

Султан попытался что-то сказать, но я сжал его горло еще сильнее, перекрывая дыхание.

— Молчи и слушай! — приказал я, с ненавистью глядя в глаза мужчины. — Твой сын у меня и, если ты немедленно не вернешь мне Элини, я убью его, не раздумывая.

Эта угроза вызвала на лице султана панику, он закивал, давая понять, что согласен на обмен. Я заставил себя разжать горло ненавистного ублюдка. Он сейчас нужен живым, пока что!

Вздернул его вверх, ставя на ноги и развернув к себе спиной, приставил кинжал к ребру.

— Зови своего слугу, — приказал ему. Мася уже открыл дверь и теперь стоял возле нее, готовый вновь закрыть при случае. Султан прочистил горло и позвал.

— Самих, Самих!

В дверь тут же вошел мужчина, который и провожал нас сюда. Увидев своего господина с подбитым глазом, он оторопел. Да, нечасто увидишь подобное. Султан поморщился от такого внимания, но у него не было другого выхода.

— Приведи сюда новую девушку, — просипел Махад, видимо, горло я ему передавил хорошо.

— Да, господин, — ответил мужчина и, поклонившись, собрался выйти.

— И Лилу пусть прихватит, — вдруг подал голос Мася.

Султан бросил на него уничтожающий взгляд, но спорить не стал.

— Приведи обеих, — уточнил приказ.

Слуга вышел, а мы остались ждать девушек. Я нервничал, не зная, как будет реагировать на меня Элини. Обрадуется или вновь захочет отстраниться от меня. А может, она и вовсе не любит меня и желает лишь свободы? Что если все, что было между нами, лишь продиктовано обстоятельствами? В душе царило смятение от всех этих мыслей. Одернул себя: не время думать об этом. Сейчас важно убраться отсюда на корабль, а уж потом будем решать, что делать дальше.

— Как произойдет обмен? — подал голос султан. — Когда ты вернешь сына?

— Как только я взойду на борт корабля и отчалю от пристани, тебе вернут сына.

Султан покосился в мою сторону.

— А почему я должен тебе верить? — настороженно спросил он.

Я ехидно хмыкнул, кривя губы в улыбке.

— У тебя нет выбора, Махад, — прошипел ему в ухо.

Наконец, дверь открылась и в зал вошла охрана, ведя Лилу и мою кошечку. Я замер, разглядывая любимую. Она похудела, осунулась, но по-прежнему шла гордо, высоко подняв голову. Не сломленная, не испуганная, а еще более решительная.

На мгновение наши взгляды встретились, и я увидел мелькнувшую радость в ее глазах.

— Отпусти охрану и сними ошейник. Быстро! — жестко приказал я султану и усилил нажатие на кинжал. Тот дернулся от укола клинка.

— Пошли вон, — рявкнул он охране, те моментально удалились. А Мася подбежал к двери и закрыл её.

— Снимай, — скомандовал я и подтолкнул султана к Элини.

Он настороженно подошел к ней и аккуратно расстегнул шнурок, служивший ошейником. Я сразу ощутил метку и хлынувшие чувства кошечки, которые раньше были блокированы. Её переполняла ненависть и злоба. А еще радость и облегчение.

Она перевела взгляд на султана и, оскалив зубы, зашипела на него, как разозлённая фурия.

— Ну что, теперь моя очередь издеваться над тобой, таргов ты сын, — прошипела она и бросилась на него дикой кошкой.

Я благоразумно отошел, позволяя выместить ей злобу, иначе потом она мне не простит, что остановил её. Она била султана, нанося удары и руками, и ногами. Махад старался блокировать удары, но не всегда успевал это сделать. Я, Мася и Лилу стояли молча, наблюдая за боем.

Они кружили по залу, как бойцы на ринге, каждый был сосредоточен на противнике. Элини кипела злостью и ненавистью к этому мужчине, видимо, он причинил ей немало боли. Этот факт ранил меня сильнее всего. Я и сам хотел убить его, но не здесь не сейчас. Остановил бой только после того, как Элини оказалась сверху султана и стала полосовать его своими когтями, оставляя страшные борозды по всему телу и лицу. Она вошла в ярость, и мне пришлось взять её в кольцо рук, усмиряя.

— Тихо, девочка, тихо, — шептал я ей нежно. — Ты — молодец, ты победила.

Наконец, мои слова дошли до её сознания, и она перестала вырываться, потом развернулась ко мне лицом и уткнулась в грудь, обнимая руками за талию. Я слышал её тяжёлое дыхание и судорожные всхлипы. Бедная моя кошечка! Сколько она успела пережить за время нашей разлуки. Я чувствовал себя таким же ублюдком, как и султан, потому что не смог оградить её от этих ужасов. Не смог защитить вовремя. Я гладил её успокаивающе по волосам, нежно целуя в макушку.

— Все закончилось, моя девочка, теперь все будет хорошо, — шептал ей ласково.

Султан сидел на полу, поверженный и жалкий, и пытался вытереть рукавом халата кровь с лица, которая сочилась из рассечённых когтями ран. Знатно она его раскроила, хмыкнул я довольно. Он теперь всегда будет помнить встречу с лирлоком, шрамы не дадут забыть. Его лицо уже не будет прежним.

— Уходим, — наконец, сказал я, беря за руку Элини и, обернувшись к султану, бросил, — как только мы выйдем в море, ты получишь сына. Учти это!