Он встал, оперевшись на нижнее бревно бойницы, чуть высунулся за границу стены — и лицо ощутимо хлестнул смелый ветер. Зарылся невесомыми пальцами в бороду и волосы у висков. Уже подступал вечер, Око все ниже спускалось к окоему, утопая, словно в дегте, в темном ельнике, который сам был словно острог суровый, заступа от людского мира для всех, кто пожелал бы в нем укрыться. Казалось, что вот сейчас все эти могучие лохматые стражи выдерут корни из земли и двинутся вперед, топча избы, словно хрупкие грибы-дождевики. Не слишком доброе место, лес этот. Да все ж с теми, кто под его боком жил, он вражды не водил. Вон, женщины, что из Белодоли бежать вынуждены были, переждали в нем до того, как все успокоилось, и вернулись обратно в свою весь, так и не дойдя до горящей Любшины. Получается, уберег лес, показал неприятеля, идущего по реке, и не выдал ему.

Владивой обвел взглядом тускло поблескивающую туманном закатном свете реку — и наткнулся на струги, что стояли на приколе. Слишком много для этого острога: нарочных речных дружин здесь не было. И как-то сразу вспыхнуло в голове осознание: о том, что Рарог может и правда быть здесь, он не подумал ни разу с тех пор, как приехал. Как-то все другое голову занимало. Да и, признаться, посчитал он, что находники поспешат прочь убраться, как только надобность в помощи их отпадет.

— Здрав будь, князь, — тут же раздался голос за правым плечом.

Знакомый, привычно насмешливый. Владивой повернулся неспешно, хоть и можно было насторожиться, ожидая какой-то подлости в спину. Да не здесь, не под присмотром стражников, что то и дело проходили мимо.

— Поздорову, Рарог, — он окинул находника взглядом. — Думал, тебя тут уж и след простыл.

Выглядел тот совсем как обычно, только уже хорошо затянувшийся порез пересекал шею его сбоку. Зацепило, стало быть, слегка, да не слишком сильно.

— Да меня воевода позвал в Белый Дол погостить, дождаться, как все мои люди, что ранены были в Любшине, поправятся. Иных хорошо потрепало. Только сейчас встают. Но как только они совсем хворать перестанут, так сразу на весла.

Владивой усмехнулся. Чуть подвинулся, пуская ватажника встать рядом и тоже выглянуть в бойницу. Рарог недолго любовался окрашенным потускневшим золотом вечерней зари простором. Посмотрел искоса, ожидая, верно, что князь скажет.

— Пойдем потолкуем, — он махнул рукой и направился к ближней башне. Там и клетушка найдется, чтобы поговорить спокойно.

Ведь время прошло много, пора бы уж Рарогу и решить, встанет ли он на службу или попытается укрыться на знакомых речных дорогах? Хоть сейчас он со своими людьми в остроге, как в клетке, заперт. И, коли не впрямь сокол, то не улетит.

Находник противиться не стал, да все ж обернулся подозрительно на кметей, что следом за ними увязались. Они прошли в темноватую хоромину на втором ярусе башни и дверь, что вела на стену, затворили. Владивой остановился, мгновение раздумывая, присесть на лавку за узкий стол или нет. Отчего-то хотелось рядом с Рарогом стоять: не от уважения большого, конечно. Просто постоянное чувство опасности не давало даже на миг забыться. Тело оставалось в напряжении, готовое сработать мгновенно, если понадобится. Таков уж этот находиник. И улыбается, и таит неведомо что в глубине темных глаз да за приветливой личиной.

Рарог остановился чуть позади, наблюдая то за князем, то за стражниками, которые встали у двери. Владивой прошел мимо него в одну сторону и обратно. Замер напротив, глядя прямо в насмешливые зеленоватые глаза его. Он как будто не боялся ничуть. И во всех своих еще даже не высказанных словах заранее был уверен.

— Наперво поблагодарить тебя хочу за то, что не ушел по своим делам и помог любшанам от русинов отбиться, — Владивой даже улыбнуться попытался, да не слишком хорошо вышло.

Потому что помнил он, почему Рарог вообще оказался в Белом Доле. Да еще и в самом остроге, за одним столом с Ратшей. И как хорошо ни понимал, что помощь находников оказалась очень к месту, что они тоже проявили недюжинную смелость, чтобы отказаться от собственной выгоды и подставить под удар свои животы — а не мог унять злости.

— Дело-то обычное, — с ожидаемой насмешкой пожал плечами Рарог. — Мы русинов хорошо знаем. Знаем, в какие места их оружием тыкать, чтобы подохли быстрее.

Владивой только головой покачал, невольно поражаясь всей глубине его нахальства и самоуверенности. Это даже подкупало, чего таить. Из таких вот, отважных и прущих напролом, получаются самые лютые воины. Только живут они недолго. Зато забирают с собой много чужих жизней.

— Так что? Ты подумал? Будешь мне служить, Измир? — не стал он затягивать с главным вопросом.

— Я ватагу еще не всю собрал, — ответил тот спокойно. Даже серьезно на сей раз. Как будто и впрямь успел крепко над тем подумать. — Задержался тот тут, то там

— сам знаешь, князь. А с малой ватагой мне никак за русинами не уследить.

Его взгляд затвердел, а поза стала напряженней. Кажется, он и готов был уйти тут же, как для того оказия случится. И понимал, верно, что для него путь этот самый верный и безопасный, а так и трепало его в душе. Даже стороннему человеку заметно.

— Мне ответ сейчас нужен, — надавил Владивой. Упрямство находника начинало выводить из себя. — Потому говори уже, и на том разойдемся друзьями или неприятелями. Пока ты еще втихомолку какое добро у меня из-под носа не надумал увезти.