– Как ты, дадаш? Мой дорогой братишка? Ужасно похудел.
– Потом она взглянула на Искендера и улыбнулась, и Искендер ответил ей такой же улыбкой.

С трудом вырывавшись из объятий сестры, я хотел поздороваться и с Шахназ, но наткнулся на строгий взгляд и. протянутую руку. Я покорно нагнул голову, подставив свое левое ухо в ее распоряжение. Нежными пальцами она ухватила кончик уха и тихонько дернула его.

– Ну, считай!.. Иди!..

Так она поступала со мной всякий раз, стоило мне в чем-нибудь провиниться.

В зависимости от тяжести моего проступка она заставляла меня считать то до тридцати, то до сорока, а иной раз до семидесяти. И я считал иногда медленно, иной раз быстро. Я должен был считать, будто поднимаюсь или спускаюсь по лестнице. Поскольку самой длинной в нашем селе была лестница Эльдара, в случае особого прегрешения я должен был считать до семидесяти. Этой лестнице было столько же лет, сколько мне. Маме трудно было таскать кувшин с водой с реки. Когда я родился, отец киркой выбил ступеньки в скале, спускающейся от махала Сенгер, к реке Агчай, и назвал их "лестницей Эльдара".

– Сначала скажи, по какой лестнице?

– Конечно, по лестнице Эльдара.

– Ого... А мы опускаемся или поднимаемся?

– Конечно, поднимаемся. Посмотрите-ка на него, он еще собирается спускаться...

– Один, два... три.

– Медленнее! Я же сказала, поднимаемся.

– Шахназ, имей совесть, - проговорила вдруг Гюльназ дрожащим голосом. Ведь папа нам дал всего три минуты. Разве за три минуты можно подняться по лестнице Эльдара?

– Не беспокойся, я попрошу дядю Алмардана, он даст еще три минуты добавочных.
– Проговорив это, Шахназ еще крепче ухватилась за мое ухо.

Шахназ вдруг расхохоталась, а за нею и Гюльназ. Мне тоже стало смешно. Только Искендер растерянно смотрел на нас. Вдруг Гюльназ приблизилась к нему и тихонько зашептала:

– Искендер, вечером дядя Ашраф был у нас. До полуночи он разговаривал с моим отцом.

– О чем?

Гюльназ еще ближе придвинулась к нему:

– Ты никому не скажешь?

– Никому.

– Поклянись!

– Клянусь.

Потом моя сестра взяла его за руку и отвела в дальний угол комнаты. А мы с Шахназ расстелили на полу скатерть, разложили на ней еду из двух свертков, прибывших один из верхней, а другой из нижней части села. В железном ковшике молоко было еще теплым. Круглый медный поднос с пловом источал божественный аромат. В свежий чурек, был завернут бараний сыр. А в противоположном углу комнаты Гюльназ с Искендером после горячих клятв перешли к тайным переговорам.

– Знаешь, вас понарошку посадил сюда мой папа. Просто так... Чтобы вас проучить.

– Откуда ты знаешь?

– Я так поняла из ночного разговора дяди Ашрафа и папы. Папа сказал дяде Ашрафу, что это вам пойдет на пользу. Иначе снова убегут. Понял? Вы не беспокойтесь, мы каждый день будем приходить сюда, и приносить еду.

– А из нашего дома никто не придет?

– Нет... Папа только мне с Шахназ разрешил. Мама тоже хотела пойти, но он ее не пустил.

– Эх... а я... я ведь...

– Ну говори, что ты хочешь сказать? Я все передам твоей маме.

Искендер молча уставился в пол.

– Что с тобой, Искендер, а мы-то на что?
– Гюльназ произнесла это так ласково, как могла сказать только моя сестренка. Вот за это я так крепко ее любил.

– О чем вы там шепчетесь!
– властно прервала их Шахназ.
– Быстрее к столу!

Гюльназ, поднявшись на цыпочки, что-то еще прошептала Искендеру на ухо.

Шахназ окинула меня подозрительным взглядом и спросила:

– Ну, теперь-то вы можете сказать, куда собирались бежать?

И Гюльназ, обняв мои колени, попросила:

– Да скажите же, мы никому ни слова, клянусь папой.

– Нет, нельзя! Это тайна.

– Я же сказала - мы никому не скажем!..

Искендер опередил меня.

– Мы вам верим, Гюльназ, - произнес он, - но это невозможно. У разведчиков есть закон: умри, но не выдай тайны.

– А вы разве разведчики?

– Да. Разведчики будущего.

– Вы только посмотрите на этих разведчиков, - включилась в разговор Шахназ, - им, видите ли, захотелось съездить повидать Баку, а их схватили на полдороге. Хороши разведчики...

Мы не нашлись что ей ответить.

Мы уселись на полу, а девочки продолжали стоять рядом.

– А вы?

– Мы с узниками не желаем делить трапезу, - с улыбкой заключила Шахназ, положив голову на плечо Гюльназ.

– Правда?
– Я сдвинул брови.
– А я - то думал, что наши чеменлинские девушки, если потребуется, последуют примеру жен декабристов...

Шахназ эти слова привели в замешательство, ее выручила подруга.

– Ты правильно думаешь, брат. Если понадобится, мы сумеем добраться и до Антарктиды, чтобы губами прикоснуться к холодным оковам...