– Ясно, ясно...
– Не взглянув на него, Рамзи углубился в бумаги.
– Как это прикажешь понимать, местное правительство? Ежемесячная материальная помощь старикам и инвалидам... С каких это пор эти расходы включаются в бюджет сельсовета?

На лоснящемся лице Толстяка Насиба показалась подобострастная улыбка.

– Как это, с каких пор?... Неужели вы забыли, Рамзи Ильясович, еще когда вы работали в исполкоме, по вашей собственной инициативе...

– А, помню, помню.
– Рамзи снова прервал его, но на этот раз, видя его самодовольную улыбку, Толстяк Насиб не обиделся. А Рамзи обратился к Айхану: - Эта статья, наверное, и к тебе имеет отношение, Айхан амиоглу?

– Нет, Рамзи-муэллим, Айхан... амиоглу не получает пособия, он получает пенсию...

– Во-первых, это не пособие, а материальная помощь, а во-вторых, почему вместо Айхана амиоглу отвечаешь ты?
– Последние слова были произнесены несколько резко, и, учитывая, что Насиб теперь все-таки "местное правительство", Рамзи вынужден был перевести все в шутку: - И в-третьих, в качестве местного правительства, скажи-ка, не обижаешь ли ты нашего ветерана войны?

– Обижаю, говорите?... Это в каком смысле, Рамзи Ильясович?

– Да в любом смысле, ведь ты и сам ветеран в широком смысле.

Айхану показалось, что они обмениваются паролями, у каждого слова есть свой скрытый смысл, который понятен только им двоим.

– Да что вы, Рамзи Ильясович, разве такое возможно? Самые славные страницы моей деятельности будут посвящены ветеранам. Все, что связано с ними, будет писаться красным карандашом, чтобы сразу бросалось в глаза.

В этот момент зазвонил телефон. Рамзи снял трубку.

– Да, да, именно... красным карандашом...
– безучастно произнес он и поднес трубку к уху: - Что? Меня вызывает Баку?

Айхан подумал: "Видно, он действительно ждал телефонного звонка..." Толстяк Насиб попытался встать, чтобы уйти, но председатель жестом остановил его.

– Алло! Да, да, это я, мой старый тигр... А как же? Я узнаю твой голос даже из космоса... Да разве тут есть время? Работы невпроворот. Нового?.. А как же? С новым председателем все должно быть новым. Без этого невозможно. Время придет - услышишь...

Председатель положил трубку, молча посмотрел сначала на Айхана, потом на Насиба, поднялся, подошел к окну и, как бы разговаривая с самим собой, произнес:

– Кажется, будто на вершину горы сел орел, на склоне горы отдыхает лев. И каждый раз при взгляде на них передо мной раскрывается широкая панорама, государственные планы, мечты.

Айхан с изумлением взирал на него. С какой стати председатель вдруг заговорил с памятником? Сделал ли он это без всякой причины или же здесь есть связь с последним телефонным разговором? Но и внешняя трескучесть пышных фраз, и их внутренний смысл, и заключенное в них двуличие, и даже зависть - ничто не ускользнуло от Айхана. И в сердце его проснулось то же чувство, что некогда овладело им там, у лохматых струй водопада Нуран. Рамзи Ильясоглу остался таким же, каким и был, - ничуть не изменился. Но радоваться Айхану теперь уже не хотелось. Его интересовало одно: о каких государственных планах только что говорил Рамзи, что он имел в виду и какая может быть связь между этими планами и памятником Эльдару Абасову? Что ему только что сказали по телефону? Но Рамзи молчал.

Почувствовав, как в комнате повисла тяжелая тишина, Айхан спросил:

– Я могу идти, председатель?
– И, вовсе не ожидая ответа, подметил, что сегодня он уже несколько раз назвал Рамзи Ильясоглу просто председателем. Значит, так оно и будет впредь.

Председатель отвел взгляд от окна, и на его лице появилась какая-то еле уловимая улыбка.

– Айхан амиоглу?
– Айхан подметил и то, что председатель отныне будет адресоваться к нему с этим ничего не значащим обращением.
– Ты, наверное, слышал о нашем героическом земляке? Этот парень действительно достоин был стать героем. В юности мы часто общались. Насиб должен помнить: когда я возвратился из Ленинграда, мы крепко сдружились, но что поделаешь... война разлучила нас навсегда.

Он умолк. Молчали и остальные.

– Верно, Эльдар всем нам был другом, - дрожащий голос Насиба нарушил эту тишину.

Председатель, даже не взглянув на него, отошел от окна.

– Айхан амиоглу, в доме, где ты теперь живешь, мы...
– Вдруг, о чем-то вспомнив, он сам себя оборвал.
– Айхан амиоглу, ты прекрасно отремонтировал дом Эльдара Абасова, большое тебе спасибо. Говорят, свою работу ты проделал сам.

– Да, как сумел.

– Во всяком случае, у тебя не могло не быть расходов.

– Да нет, какие там расходы...

– Ну что, ж, это к лучшему...

После довольно продолжительной паузы Айхан снова спросил:

– Я могу идти, председатель?

Он был подобен птице, стремящейся поскорее вырваться из клетки.

Широкие брови Рамзи сдвинулись, на сухих полных губах показалась давно знакомая насмешливая улыбка.

– Куда ты так спешишь, Айхан амиоглу? Может, у нас к тебе есть важное дело...

Айхан молчал.

– Говорят, ты разное повидал на свете. Работал на целине... И наша Шахназ-ханум так много о тебе рассказывала. Я хочу перевести тебя на более легкую, лучшую работу... Как ты на это смотришь? Хватит, ты поработал простым садовником.