– Правильно, правильно!
– поддержал его Насиб.
– У меня тоже есть предложение, товарищи. Я предлагаю аллее Айхана и роднику Айхана дать имя Эльдара Абасова. Иначе товарищи из центра сочтут нас политически неграмотными, сокажут, что в нашем селе простого садовника почитают больше, чем народного героя...

– Ты всех опередил, Насиб, - бросил с места Айхан.
– Доброе намерение уже полдела.

Рамзи хоть и почувствовал, что эта реплика относится не к Насибу, а адресована ему, но виду не подал. У него еще будет время отыграться.

– Все ясно, товарищи, - сказал он.
– Если нет других предложений, можно расходиться.

Когда комната опустела, Рамзи в глубокой задумчивости остановился у окна. У него будто проснулась боль в заломленной и треснувшей у водопада Нуран руке. Незрячие глаза Эльдара были устремлены на него. "Что это я делаю? На что сдался мне памятник этому негодяю?" И почему-то поежился, вспомнив взгляд Айхана, который таил в себе какой-то магнетизм. По телу побежали мурашки.

8

Дерево, сгорая, превращается в пепел, пепел ложится в землю, а на этой земле могут вырасти самые прекрасные цветы на свете.

Поздним вечером, когда собрание закончилось, Салима тихонько подошла к Шахназ.

– Мы с Марданом хотим проводить тебя до дому. Я бы попросила тебя остаться у нас переночевать, но ты ведь не согласишься, Эльдар дома один.

"Интересно, что это случилось с Салимой? Разве она не знает, что я могу пойти с Айханом?" Но они обе отлично понимали друг друга. После этого довольно странного выступления Айхана Салиме, видимо, не хотелось оставлять Шахназ наедине с ним.

– Я пойду с Айханом, - улыбнулась Шахназ. И Салима истолковала эту улыбку по-своему.
– Зачем утруждать вас!

Салима ей ничего не ответила и, увидев приближающегося к ним большими шагами Рамзи, произнесла:

– Ну что ж! Спокойной ночи!
– И поспешила к Мардану. Рамзи догнал Шахназ, задыхающимся голосом проговорил:

– Одну минуту, Шахназ-ханум. Неужели ты собираешься одна идти в махал Сенгер? Подождите немного... Сейчас я отвезу вас на машине...

Салима не слышала, что ответила Шахназ, между тем это было ей интересно. Но как только гул машины, направляющейся в сторону махала Сенгер, стих, она услышала стук палки о мелкие камешки, удаляющийся в том же направлении. Айхан в полной темноте, волоча искалеченную ногу, должен был тащиться один к своему дому со звездным окном.

Салима тихо подошла к сыну. Она хотела ему что-то сказать но передумала. Мардан был расстроен, как ребенок, он места себе не находил. Пылкие чувства, которые он питал к Айхану - этому мудрому, терпеливому человеку, - будто посыпали снегом. Слова Айхана его глубоко задели. Как завтра, когда они встретятся, он посмотрит в глаза человеку, которого он так уважает?

Мать с сыном дошли до дома, привычно беседуя о самых обычных делах. Будто оба поклялись в душе не заговаривать о том, чему только были свидетелями. Но дома, в ночной тишине, Салима, видя, как Мардан страдает, осторожно спросила:

– Что с тобой, сынок? Ты бы лучше в эти дела не вмешивался. Видел, как председатель закусил удила? И тебя запутают. Что я тогда буду делать?

– Ты о чем, мама? Меня беспокоит совсем не это, а дядя Айхан. Никак не могу понять, что это с ним стряслось. Почему он так придирался к каждому слову председателя?

– Разве ты не живешь в Чеменли? Разве не знаешь, о чем говорят люди?

– А ты что, веришь в эти пустые бредни? Что ты называешь пустыми бреднями?

– Будто Айхан потому так тянется к маленькому Эльдару, что... влюблен в его мать. Ты это имеешь в виду?
– Мардан горько усмехнулся.

– Здесь нет ничего смешного...

– Как это - нет ничего смешного?
– прервал ее Мардан.
– Ты же хорошо знаешь дядю Айхана. Он разве допустит, чтобы в его возрасте...

– Не нервничай... Что это с тобой сегодня, погоди, дай договорить... Ты правильно говоришь, я тоже считаю, что он достойный человек... Именно поэтому, во имя сохранения этого достоинства, он готов на любую жертву. Салима с легкой улыбкой прибавила: - Ты еще слишком молод, Мардан, чтобы это почувствовать, - и она погладила сына по голове.

– А ты это почувствовала?

– Я?
– Салима улыбнулась.
– Не по его, а по поведению Шахназ я многое поняла.

– Шахназ-муэллимы?
– Мардан был так искренен, что Салима даже порадовалась за него в душе.

– Ну, а почему бы и нет? Если речь идет о возрасте... то любви все возрасты покорны...

– Я тебя не понимаю, мама!..

– Я знаю, тебе трудно меня понять.
– Глубоко вздохнув, она добавила: Мы, матери... растим вас, жертвуя многим, откуда вам это знать?..