Шрифт:
Не успев договорить, Салима поняла, какую совершила ошибку, какую ношу обязательств возложила очередной раз на своего умного сына, и расстроилась.
– Не беспокойся, мама, это ко мне не относится.
– Ну конечно, мой мальчик, - и она прижала сына к груди.
– Но ведь говорят, что Шахназ-муэллима собирается снова выйти замуж? Мардан постарался отвлечь ее.
– Причем не за дядю Айхана, а за Рамзи...
– По-моему, и на этот раз ничего доброго не получится.
– Почему?
– Айхан помешает, хотя бы косвенным образом...
– Ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста.
– На сегодняшнем собрании выявилась их взаимная неприязнь. Мне кажется, что это связано с Шахназ.
– Мама!.. Нехорошо так говорить, умоляю тебя... Откуда тебе в голову приходят мысли, которые дяде Айхану и. во сне не снятся? Ну, допустим, что это так, но какое это отношение имеет к памятнику Эльдару или к парку культуры?
– Разве не видно, что они терпеть друг друга не могут?
– Опять же допустим. Но дядя Айхан не из тех, кто на таком языке разговаривает со своим противником, если он даже и питает какие-то враждебные чувства к Рамзи. И я не поверю, что из-за Шахназ-муэллимы или из простой неприязни к Рамзи он говорил все это. Он скорее умрет, чем ступит на нечестный путь.
С любовью и тревогой слушала его Салима и с сомнением покачала головой.
– Может быть, ты и прав, сынок. Но прошу тебя держаться подальше. Я уже сказала, что ты можешь попасть в неприятную историю.
– О чем ты говоришь, мама! Разве я могу стоять и смотреть на все это со стороны?
– Прошу тебя, Мардан, не говори так.
– Казалось, она готова была стать перед сыном на колени. В ее сердце бушевал ураган. Откуда явился в Чеменли этот человек? Зачем он приехал? Чего хочет от ее сына и от нее самой? Не пришел ли он для того, чтобы отобрать у нее ее Мардана?
– Что с тобой, мама? Так нельзя, я ведь тоже занимаю какое-то положение в нашем селе...
– Знаю, знаю... но тебе с ними не тягаться... Ты же сам видишь, этому Рамзи-муэллиму ты и без того не по душе. Все пытается под каким-либо предлогом убрать тебя или под видом учебы услать куда-нибудь.
– На учебу не он меня посылает вовсе, а райком партии. Причем по моей же просьбе...
– Как?
– побледнела Салима и опустилась в рядом стоявшее кресло.
– Ты опять едешь учиться? Куда?
– В Высшую партийную школу.
– А Джамиля?
– И ее возьму с собой.
– А я?
– А тебе тоже захотелось снова учиться?
– Не смейся надо мной, сын, что я буду без тебя тут делать?
– Вернее, как я там обойдусь без тебя? Это ты хочешь сказать?
– Мардан...
– На этот раз тебя заменит Джамиля...
– Правда?
– Она обиженно посмотрела на сына.
– Ну конечно, я свой долг выполнила. Теперь наступила эра Джамили... Что же, только бы ты... вы были счастливы...
Ничего на свете Мардан так не боялся, как этих намеков, всю жизнь преследовавших его. С тех пор как он себя помнил, он чувствовал эту слабость своей ласковой, заботливой матери. Она ко всем и ко всему ревновала его, а в последнее время даже к привязанности к дяде Айхану. Может, именно поэтому Мардан так поздно женился. Но и после того как мать с большой помпой ввела в дом выбранную и одобренную ею Джамилю, она часто забывала, что сын ее женатый человек. Она желала, чтобы Мардан всегда был рядом с ней. К счастью Мардан, зная, сколько лишений выпало на ее долю, был к ней очень внимателен. Только ради него, Мардана, она не вышла замуж. Его отец, фотографии которого даже не сохранилось, прожил с его матерью всего три месяца и погиб в блокадном Ленинграде. Вот почему всякий раз, когда начинались подобные разговоры, он был вынужден терпеть деспотизм своей матери. Он прощал ей все. Так было и сегодня.
– Ну что ты говоришь, мама? Какая жена может заменить мать?
– Он шуткой хотел отвлечь ее от грустных мыслей.
– Хочешь, хоть десять раз жени меня, ни одна невестка не сможет заменить тебя.
И как-то странно, его серьезная, разумная, его требовательная и заботливая мама - доктор Салима - успокаивалась от этих шутливых слов.
– Хорошо, хорошо... Ты сначала сумей наставить на верный путь мою единственную дочку Джамилю, а уж об остальных девяти женах поговорим потом.
– Как обычно, полными слез глазами она посмотрела на него и спокойно вздохнула. Мардан понял, и на этот раз в сердце матери воцарилось прежнее торжество: этот высокий, статный сын безраздельно принадлежит ей.
Но уснуть Салима не смогла, она ворочалась с боку на бок. Она не могла себе представить, что Мардан уедет и возьмет с собой Джамилю, эту девчушку, у которой и молоко на губах не обсохло. Разве Джамиля сможет ухаживать за ее сыном, когда о ней самой надо еще заботиться.
Но сон не шел к ней не только по этой причине. Где-то в глубине души она боялась Айхана, который словно призрак преследует ее. Ей почему-то мерещилось, что, как только она уснет, он подойдет к кровати Мардана и скажет: "Вот такие-то дела на свете, сынок! Вставай, пойдем со мной!" - и уведет Мардана с собой.