Фуше, такой же искусный интриган, каким был и во времена Наполеона, благодаря которому и возвысился, поклонился и улыбнулся мадам Делакруа. Та сделала реверанс в ответ и одарила его самой очаровательной улыбкой.

– Могу я предложить вам стакан горячего глинтвейна, мадам?
– спросил Фуше.
– Сегодня очень холодный вечер.

– Да, в самом деле, месье. Буду вам очень благодарна.
– Оставив мужа, мадам Делакруа положила руку на алый парчовый локоть дипломата и удалилась вместе с ним, помня задание Доминика: узнать все, что можно, о разведывательной сети итальянского побережья напротив острова Эльба.

Фуше слушал простодушную болтовню спутницы, улыбался, отвечал, но одурачить его было невозможно.

– Что конкретно вы хотите у меня выведать, дорогая мадам?
– явно забавляясь, прервал он ее заранее заготовленную речь.

Женевьева в упор посмотрела в его прищуренные лисьи глаза и прочла в них иронию и очевидный интерес. Никто не знал, как далеко простирается двойная игра, которую вел Фуше, но предполагалось, что, участвуя в конгрессе, он оставался преданным Наполеону. Выливалась ли его лояльность в конкретные действия, оставалось загадкой. Если да, его помощь могла оказаться неоценимой; если нет, открывшись ему, они могли потерять все.

– Я в восторге от императора, - доверительно сообщила Женевьева и виновато улыбнулась, - и надеялась, что вы расскажете мне о его жизни в изгнании.

– А почему, моя дорогая, вы решили, что я знаю что-либо о его жизни? вежливо поинтересовался Фуше, доставая щепотку табаку из табакерки и цепким взглядом наблюдая за выражением ее лица.

– Потому что я не могу себе представить, чтобы вы ничего о нем не знали, ответила Женевьева, полагаясь на откровенность, и тут же поняла, что не ошиблась.

Фуше усмехнулся:

– Вы совершенно правы, мадам. Я регулярно сообщаюсь с бывшим императором, - он слегка выделил слово "бывшим", таким образом деликатно давая понять, что сама она титулует Наполеона неверно.

– Вы держите его в курсе всего интересного, что здесь происходит? демонстративно небрежно рискнула спросить Женевьева, потягивая глинтвейн.

– Интересного и относящегося к делу, - ответил Фуше, продолжая пристально наблюдать за ней. Женевьева понимающе кивнула:

– Воображаю, сколько вопросов, относящихся к жизни императора, обсуждается на конгрессе.

– Ваше воображение вас не обманывает, мадам.

– Мадам Делакруа, я повсюду ищу вас.
– Их тет-а-тет нарушил Чарлз Чолмондели, на лице которого играла дружелюбная, обманчиво беспечная улыбка. Вы обещали мне буланже, если помните.

– Как я могу забыть обещание, данное столь искусному танцору, сэр. Месье Фуше, рада была с вами побеседовать. Вы меня извините?

– С сожалением, мадам, - ответил тот и заговорщически подмигнул.
– Но постараюсь по мере сил справиться с огорчением.

Он посмотрел вслед Женевьеве, удалявшейся в сопровождении англичанина, и отправился на поиски Делакруа. Этот господин умел играть не раскрывая своих карт, но Фуше уважал такое умение, потому что сам был в нем мастером. Если чета Делакруа ведет какую-то хитрую игру, не мешало бы разузнать о них все, что можно.

– Надеюсь, вы не забыли о нашем маленьком пари, - выдохнул Чолмондели в ухо своей спутнице по пути в танцевальный зал.

Женевьева одарила его многозначительной улыбкой, и партнер самодовольно улыбнулся в ответ.

– Когда и где вы желаете сыграть?
– тихо спросила она.

– Сегодня.
– Он сжал ее пальцы.
– Вы придете ко мне?

– Постыдитесь, сэр, - пожурила его Женевьева, хлопнув по пальцам веером из слоновой кости.
– Что за предложение женщине, у которой есть муж!

Англичанин оглянулся и встретился с бирюзовыми глазами упомянутого мужа. Но казалось, что тот смотрит сквозь него и не выказывает никакого интереса к своей супруге Француз, видимо, охотно закрывал глаза на то, что делает мадам Делакруа, пока все остается в рамках приличий. Обычное соглашение у Чолмондели тоже случались маленькие приключения, которые нисколько не волновали его жену.

– На что предпочитаете играть, мадам - англичанин решил проигнорировать реплику Женевьевы, которую правильно истолковал как игривую шутку.

Женевьева нахмурилась. Она прекрасно понимала, какие ставки имеет в виду Чолмондели. Три партии в пике, и, если она проиграет, придется выполнить то, что до сих пор ей удавалось только обещать. Загвоздка в том, что Женевьева не знала, насколько хорошо он играет. Остальных она наблюдала ранее за карточным столом. Но Чолмондели работал с Мариотти, французским консулом в Легорне, человеком, о котором все знали, что он союзнический шпион, делавший все, чтобы не допустить никаких контактов между Эльбой и континентом. А ведь только зная, как действует их шпионская сеть, можно было обойти ее, связаться с Наполеоном и выработать план операции.