Шрифт:
– «Ты меня не сдашь «федералам»? – Резван строго смотрел в глаза Глеба. – Если решил, давай валяй, я не обижусь. Я свой долг выполнил».
– «Прекрати. Я никому не скажу. Выздоравливай. Бог тебе судья, а я не вправе судить людей искалеченных несправедливой войной…».
На следующий день поддержать раненых бойцов приехали патриотически настроенные завучем школьники. Мальчишки и девчонки хором спели военную песню прошлых лет. На звуки музыки и детских голосов стали со всех палат прибывать пациенты. Кого-то за отсутствием обеих ног, на руках принесли друзья. Кто-то без одной руки приковылял на костылях.
Дети, прибывшие воодушевить героев и настроить на победу, впервые увидели обратную, жестокую правду войны. Вместо обещанных завучем героев в орденах на новеньких гимнастерках, зал наполняется искалеченными молодыми людьми. Лучшими из тех, чье поколение вместо строительства новой, благополучной жизни, бросили под нож Смерти…
Девушка солистка с большими бантами всхлипнула на середине куплета. Окрашенные тушью слезы черными каплями упали на белоснежный школьный фартук…
К концу куплета дети рыдали вслух. Они пытались покинуть помещение, наполненное прогорклым запахом лекарств и боли, но не могли этого сделать, т. к. со всех сторон были плотно взяты в кольцо покалеченные жестокой войной такими же детьми, как они сами…
Отец Глеб протиснулся к импровизированной сцене, повернулся лицом к залу:
– «Товарищи бойцы, прошу прощения за то, что прерываю выступление детского хора. У меня в соседней палате умирает школьный товарищ. Мы с ним случайно здесь встретились. Я хочу прочитать молитву и попросить защиты у Господа за моего друга, за вас и, сообща помолиться за души всех, кого мы с вами потеряли…».
После того, как все разошлись, молоденькая медсестра разыскала священника с бумажкой в руке:
– «Скажите, батюшка, как фамилия того бойца, которого вы навещали?»
– «Иванов Резван Иванович», – ответил Глеб и заторопился к выходу…
Перекресток семи дорог
Резван прибыл на перрон ж/д вокзала за пять минут до отправки поезда. Не хотелось «светиться» среди праздной толпы и привлекать к себе внимание транспортной милиции.
При себе у него не было ни оружия и ни запрещенных к провозу предметов. Объектом пристального внимания органов могла при выявлении стать сама личность известного полевого командира…
Василий зашел в привокзальную «Чебуречную». Местный повар осетин славился на всю округу своим мастерством. Васька плотно покушал. Он доверял местным поварам.
В Питере он не стал бы так легко доверяться меню придорожного ресторана.
Посетитель запил жирную пищу стаканом столового вина, покурил и вышел к своей платформе на посадку в вагон скорого поезда. На прощание немного постоял на перроне, еще раз с тоской в сердце окинул взглядом знакомую картину малой родины: живописные южане – торговцы, спешащие по своим делам пассажиры, дети, пытающиеся капризами заставить родителей купить в дорогу фрукты и нехитрые сувениры местных «умельцев» …
Поезд на Ленинград тронулся со своей платформы точно по расписанию.
Василий стоял в тамбуре и смотрел поверх головы проводницы на уплывающий мимо него теплый островок.
Встречный поезд на соседнем пути тоже начал свое движение. В какой-то момент их скорость сравнялась с ленинградским. Василий поднял глаза и на короткий миг увидел мелькнувшее в проплывающем мимо окне до боли знакомое лицо одноклассника:
– «Резван!» – Васька побежал по вагону, пытаясь еще раз увидеть знакомое лицо, взмахнуть рукой в знак приветствия…
– «Гражданин, уймитесь! Что вы себе позволяете? Я сейчас же вызову бригадира! Займите свое купе, попыталась вразумить его низкорослая пожилая проводница».
– «Извините, женщина. Ради бога, извините, – на ходу оправдывался Васька. – Брата увидел, хотел рукой помахать на прощание», – Василий с досадой пошел занимать место в своем купе.
– «В самом деле? Бывают же случайные совпадения! – То ли удивилась, то ли извинилась проводница. – Чай будет через двадцать минут!»
Бульдозеры Князя тьмы. Яростный отпор воинов Христа («снос» Храма, Глеб)
На плацу шло плановое занятие по укладке парашюта.
Десантники на брезентовых «столах» раскладывали стропы, тщательно расправляли шелковые складки основного купола.
Ворота КПП распахнулись и на территорию части въехала колонна тяжелой саперной техники.
Дежурный по полку офицер вышел на встречу:
– «Мужики, вы к нам откуда прибыли?»
Краснолицый прапорщик с петлицами саперных войск лихо спрыгнул с подножки мощного армейского бульдозера: