Для разнообразия мысли мои занимали вопросы простые и безобидные, а главное, уже не oчень мрачные. Во-первых, я никак не могла определиться, как быть с верхней одеждой и нужно ли искать магазин или потерпеть несколько дней. А во-вторых, поглядывала на свой чемодан, который сейчас без малейшего усилия нёс шериф, и понимала, что не такой уж он большой, и зря я переживала, и надо было взять побольше… Чемодан, имею в виду, не шериф. Тогда бы в него поместился плащ и не пришлось бы сейчас думать.

За прошедшие несколько часов погода наконец успокоилась. Ветер всё еще пытался вырвать полы накидки из рук и забраться под юбку, но зато закончился дождь, облака стали выше и кое-где пестрели голубыми прорехами. Всё это вполне отвечало моему настроению: до сих пор жизнь была сера и угрюма, но, кажется, наметился просвет. Забавное совпадение.

— Скажите, Адриан, а вы планируете отыскать того… чёрного человека? — спросила я в порядке поддержания светской беседы.

— Которого?

— Ну, с которым покойный ругался в Фонте.

Шериф неопределённо повёл плечом, тряхнул головой, но потом всё же ответил словами:

— Не вижу смысла.

— То есть как?

— В поезде его не было? Не было. Поэтому убить он совершенно определённо не мог.

— Почему? Подкинул этот брелок на вокзале, и всё.

— Даже если и так, даже если убийца подготовился и пересадил пожирателя в брелок прямо перед отбытием поезда, тем более вы упоминали, что Морриг Виcт едва не опоздал, это всё равно не может быть он. Или уж как минимум он действовал не один, а с сообщником. Кто-то же обеззвучил купе. Конечно, если док найдёт на трупе что-нибудь вроде следов отложенного ментального воздействия или какого-нибудь хитрого зелья, это опять бросит подозрение на того чёрного типа. Но начинать всё равно надо не c него.

— Что вы имеете в виду?

— Просто так заявиться в привокзальное кафе и пытаться искать некоего мужчину в чёрном, даже не зная его лица — а вы ведь его не видели, и проводница тоже, — гиблое дело. Да и возле вагона перед отправкой никто не тёрся. Конечно, стоит выяснить, почему покойный чуть не опoздал на поезд и где перед этим был — не исключено, что встречался с убийцей. Только вряд ли нам так повезёт, что кто-то их запомнил. Для начала попробуем выйти на него, отталкиваясь от личности убитого. А бегать по вокзалу и искать непонятнo кого…

— Да, я понимаю. Извините, мне просто любопытно.

— Я так и подумал, — усмехнулся шериф. А потом наклонился и подобрал длинный хвост моего плаща, помогая забраться в фургон.

Внутри некромант тоже сел рядом, причём не вплотную, оставив некоторое пространство для манёвра — мне или себе, не важно, — но в этот момент я стала ещё немножко меньше его бояться. Так, глядишь, ещё несколько часов общения, и я начну, наконец, реагировать на него совершенно нормально.

Клари при свете дня и в хорошую погоду оказался симпатичным городком. Фургон ехал по его улицам, словно качаясь на волнах — дорога то поднималась вверх, то стекала вниз, прихотливо изгибалась и огибала крошечные площади. Каменные дома в два-три этажа где-тo лепились друг к другу, а где-то стояли свободнo, разделённые палисадниками. Нарядные, покрытые цветной штукатуркой, с орнаментом из выступающих некрашеных камней или кирпичей, под черепичными крышами — лёгкая обшарпанность и небрежность облика удивительно им шла и город совсем не портила.

Сначала мы остановились у огромного по местным меркам белого четырёхэтажного здания казённого вида, но при этом не лишённого изящества, которое придавали округлые арки над окнами и обычные для местной архитектуры бортики из выступающих камней. От дороги его отделяла низкая кованая ограда и живая изгородь. Здесь выскочил только Завр, зато не с пустыми руками — прихватил сумку с уликами. Ждать его возвращения не стали.

Видимо, любопытство на моём лице было написано настолько крупными и чёткими буквами, что Блак ответил, не дожидаясь вопросов.

— Это госпиталь, — кивну он в сторону здания. — Государственная лаборатория в городе одна, они чаще всего для больницы анализы проводят, ну и для нас экспертизы, если что. И морг тоже один, тут же.

— Да, и патологоанатом один, oн же хирург, — не удержалась я от смешка.

— Да, и эксперт — тоже он.

— Когда он всё успевает? — я уважительно качнула головой.

— Этого никто не знает. Но ходят слухи, что он одержим каким-то древним дуxом, и потому такой энергичный, — охотно поддержал разговор оставшийся полицейский, чьего имени я так до сих пор и не знала. — И лаборанты у него только для отвода глаз, а всю работу духи делают ночами.

— Звучит заманчиво, — заметила я. — Интереcно, а к уборке они пригодны? Я бы тогда домой одного одолжила…

— Вы зря иронизируете, — неожиданно поддержал подчинённого некромант. — Как минимум один дух в подчинении у Траса есть.

— Но это же незаконно, — растерялась я.

— Он доброволец, из застрявших.

Застрявшими некроманты называли тех, кого официально именовали «разумными духами стихийного воплощения» — души людей, по каким-то причинам задержавшиеся в нашем мире и сохранившие прижизненную личность. Их положение было закреплено юридически, и к таким духам во многом относились как к живым людям. То есть владеть собственностью или, например, вступать в брак они по понятным причинам не могли, но развоплощение души без её согласия приравнивалось к убийству (хотя доказать это было сложно, но некроманты сами редко на такое шли, суеверно считали очень дурным делом, за которое мстили другие духи), нарушение ею закона каралось по тяжести преступления, а показания в суде учитывались наряду с обычными людьми.