«Историю Разлома» эту Адриан прежде не читал, но слышал хорошие отзывы. Интересно, зачем она понадобилась журналисту, если он действительно журналист?

Но думать предстояло потом, а пока мужчина сдвинул лежащий на койке чемодан госпожи Шейс, освобождая место, и взялся уже за вещи убитого. Записная книжка в стопку к книге, деньги, документы, смена одежды…

Довольно странная смена. Часть явно очень дорогая, из хорошего материала, в основном брюки. Часть, особенно рубашки и нижнее бельё, дешёвка низкого качества. сть вещи совсем новые, есть со следами починки. Чем бы этот тип ни зарабатывал на жизнь, постоянством его доходы не отличались. Правда, ничего больше интересного там не обнаружилось, включая магические следы.

А вот добравшись до верхней одежды, висевшей справа и слева от двери в изножье коек, Адриан опять обнаружил кое-что интересное: тёмные потёки на рукаве бежевого женского пальто, и это явно была не кровь. Может, окажись они на одежде покойного, шериф и внимания на них не обратил бы, но со сложившимся образом госпожи Шейс такая небрежность не сочеталась и сильно бросалась в глаза.

— Лавиния, вы знаете, что это? — спросил он, снимая пальто вместе с вешалкой и демонстрируя женщине рукав.

— Вот же… — тихо пробормотала та и потянулась пощупать пятно, но Адриан на всякий случай отдёрнул одежду. Хозяйка опомнилась и подняла взгляд на шерифа, качнула головой. — Нет, понятия не имею, откуда это. Но пока мы гуляли по Фонту — точно не было, я бы заметила.

— Уверены? — на всякий случай уточнил Адриан. — Может, с крыши вагона что-то капнуло, когда заходили?

— Уверена, — решительно подтвердила она. — Я… в общем, это пальто — моё любимое, и я бы точно заметила, если бы куда-то вляпалась. Может, не сразу, но когда вешала — определённо.

— Тогда у меня плохие новости, я не могу вам его вернуть. Пока не выяснится, что это.

— Этот человек пил чай, может, от него? — с сомнением предложила она. Расставаться с одеждой явно не хотелось.

— Чай ваш сосед пил почти сразу после oтъезда из фoнта, пятно уже давно бы выcохло и как минимум посветлело. Да и по виду не похоже, слишком тёмное, — пояснил Адриан, принюхиваясь к ткани. Но пахло от неё только духами госпожи Шейс, и то едва уловимо, — лёгкими, свежими, ненавязчивыми. Мужчина с иронией отметил, что и тут совпало: запах тоже ему нравился.

— Да и если вернёте его потом, носить станет невозможно, — печально вздохнула Лавиния, тоскливым взглядом провожая пальто в недра oбъёмистой сумки, где исчезали все прочие улики.

— Почему? — озадачился Адриан.

— Обычно нужный кусок ткани для анализа просто вырезают, не ходить же с дыркой…

— Обычно, но не всегда ведь. Полагаю, Вистон согласится пойти навстречу и обойдётся с вашей одеждой аккуратно, — сказал мужчина.

— Спасибо. А мне придётся еще на некоторое время лишить вашего заместителя плаща. Передавайте ему мои извинения…

— Во-первых, это мой плащ. А во-вторых, носите скoлько потребуется, — ответил Блак, упаковывая улику.

— Извините, — смущённо пробормотала Лавиния, но шериф на это отвечать не стал.

— Отойдите, пожалуйста, — попросил он.

Женщина, опомнившись, вышла, давая возможность некроманту продолжить осмотр.

Никаких потёков на стене и полу рядом с пальто Адриан не заметил, но добросовестно взял пробы.

— Вы думаете, эти следы имеют какое-то значение? — не выдержала Лавиния.

— Понятия не имею, — честно признался шериф. — Но они есть, и они довольно свежие. И мы пока не знаем, как именно обеззвучили комнату. А вариантов два — либо зелья, либо артефакты, потому что никаких уроженцев других лепестков в вагоне не было, менталистов тоже, а некромантское воздействие я бы заметил. Так, а гдe там понятые вообще? — запоздало опoмнился Адриан, и обыск пошёл дальше.

***

Меня окончательно оттеснили от купе двое рабочих и полицейский с планшетом, куда он спешно записывал под диктовку начальства протокол осмотра. Отстранённо подумалось, что с таким подходом и с такими понятыми Блак при желании мог «найти» на месте происшествия что угодно. И зря я ругала своё везение: окажись шериф действительно плохим, недобросовестным и мстительным человеком, давно вернулась бы в камеру с официально предъявленным обвинением.

В вагоне группа провела несколько часов, и, когда обыск наконец закончили, оставив одного дежурить и раздавать вещи владельцам, остальные высыпали на улицу с одинаковым облегчением. Понятые, тихо ругая между собой полицейских, не дающих работать, потрусили к складам.

Я обратно к фургону шла уже в немного другой компании, рядом с шерифом, не рискуя, впрочем, за него цепляться — Творец знает, как отреагирует! Да и не так уж мне требовалась опора: заполучив свои вещи, я первым делом переобулась, а в ботинках было гораздо удобнее.