Рядом с ней притормозила машина. Уверенный мужской голос позвал:

– Девушка, можно вас на минутку!

Она покосилась на машину. Так и есть – чёрный шестисотый «мерседес». Вот новые русские обнаглели – всех девушек за проституток считают, что ли?

– Отвали, козёл! – не оборачиваясь, бросила Мария.

– Девушка, я прошу вас уделить мне внимание! Это важно!

Где-то она слышала этот голос, и совсем недавно.

– Машка, да перестань выкобениваться!

Она подскочила на месте, и резко обернулась. С пассажирского сиденья «мерседеса» вылезал… Отец Андрея?! Или сам Андрей?!

– Машка, это я, Андрей! Что, сильно постарел?

– Андрей Николаевич, мне подождать? – деликатно спросил водитель «мерседеса».

– Езжай чуть сзади! – приказал Андрей и снова обернулся к Марии. – Машка, я думал об этой встрече последние лет двадцать!

– Так ты… – она никак не могла придти в себя. – …это ты?

– Я, кто же ещё!

– А это всё? – она показала на его малиновый пиджак, золотую цепь на шее, зачёсанные назад волосы. – И машина чья?

– Моя, всё моё! – довольно засмеялся Андрей. – И банк тоже мой, называется Н-Банк, что означает Нечаев-Банк.

– Ты же тогда говорил, что тебе здесь не нравится?

– Нет, я говорил, что мне не нравится, кем я тогда здесь был, – возразил Андрей. – А вот теперь мне всё нравится!

– Только не говори, что ты случайно проезжал мимо!

– Я же уже сказал – я ждал этой встречи почти двадцать лет. Слушай, что мы тут на ходу разговариваем, поехали, где-нибудь посидим не спеша.

Он щёлкнул пальцами, и крадущийся позади «мерседес» тут же подскочил к нему.

– Мария, прошу! – Андрей галантно открыл перед ней дверцу.

– Володя, отвези нас в ресторан, – скомандовал он водителю. – Ну в тот, где я вчера обедал. Там вроде ничего готовят.

Метрдотель ресторана брезгливо покосился на Машкину кожаную куртку, Андрей это заметил.

– Что-то не нравится? Или не нравится здесь работать?

– Виноват! – вытянулся метрдотель.

– Ты хорошо вписался в среду, – заметила Мария. – Или мне называть тебя на «вы»?

– Маша, не надо этого, ладно? – попросил Андрей, усаживаясь за столик. – Знаешь, как мне это подхалимство надоело! Иногда кажется, что во мне видят только мешок с деньгами. И это противно!

– Издержки профессии? – предположила Мария.

– А ты всё так и крышуешь мелких спекулянтов?

– Вообще-то я рассталась с тобой меньше часа назад. С тех пор в моей жизни ничего не изменилось.

– Извини! Никак не привыкну к этому. Ты ешь, ешь. За всё заплачено.

В ресторане действительно готовили очень вкусно. Оглядевшись по сторонам, Мария прикинула, какие тут могут быть цены. Тогда тем более не стоит стесняться. Пригубив вина, Андрей спросил:

– Я могу что-то сделать для тебя?

Мария тоже отпила вина.

– Покатай на машине. Никогда на такой не ездила.

Андрей удивлённо поглядел на неё.

– Я серьёзно спросил.

– А я серьёзно ответила.

Андрей полез в карман и достал пачку долларов. По его движениям можно было догадаться, что это отрепетировано.

– Здесь сто штук. Купи себе всё, что захочешь. А ещё лучше – переезжай в Европу или Америку.

Мария пристально поглядела на него.

– Говоришь – в тебе видят только денежный мешок?

Андрей смутился.

– Ладно, проехали! – Мария улыбнулась. – Давай своё бабло сюда, найду ему применение. А теперь серьёзная просьба. Сделай мне нормальные современные документы – паспорт и всё остальное.

– На имя Егоровой Марии Сергеевны 1944 года рождения?

– Нет, Климовой Марии Тимофеевны, 1973 года.

– Хорошо, сделаем.

К вечеру Андрей заметно опьянел.

– Машка, ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А помнишь, как мы сюда голые явились, и взяли одежду в помойке?

– Я до сих пор в тех джинсах хожу, – призналась Мария. – Только постирала их, разумеется. Ты лучше расскажи, как ты вдруг в шоколаде оказался?

– Нет, не вдруг! – погрозил пальцем Андрей. – Я шёл к этому последние двадцать пять лет. Ведь я уже знал – к чему всё идёт, а если не можешь предотвратить безобразия – надо их возглавить. И поэтому я вёл себя осмысленно, в отличие от других. Вот только отец меня не понимал, он так и остался правоверным коммунистом.

– Что – до сих пор на митинги ходит? – спросила Мария.